Правовые вопросы в Ружном решались много лет традиционным образом. Богатые люди города, попечители синагоги, вместе с несколькими общественными лидерами, были обязаны ради добрых дел заботиться о соответствующих финансовых средствах, чтобы иметь возможность поддерживать раввина и помощника, кантора, и ритуальные бойни. Им также необходимо было обеспечить баню кошерной «микве» [ритуальная баня - kosher “mikve”], школу для бедных детей («Талмуд Тора»), субботний приют [Sabbath shelter] для бедных странников и другие необходимые услуги. Необходимые средства брались с налога на кошерное мясо и от продажи «aliyehs» [призыв чтения Торы].

Кроме того, собирались деньги для пасхальных блюд для бедных и для женитьбы на сиротах и других бедных девушках со стороны общины в качестве благотворительной помощи. Кроме того, обязательства и пожертвования были получены от добрых и благочестивых евреев, и были даны публично и сознательно.

После Первой Мировой Войны общественные отношения в городе сильно изменились. Появилось новое поколение общественных деятелей, разработавших ряд экономических и культурных институтов, которые могли бы служить образцами для окрестных городов. Среди осуществленного был Потребительский Союз, организованный дантистом — Папермакером [Papermaker], в военное время, с целью обработки неиспользуемых полей в этом районе; Кооператив Таннера [Tanners' Cooperative] — добровольное производственное объединение кожевенных заводов; Продовольственный кооператив, где члены могли покупать различные виды товаров по себестоимости; Общество свободного займа [Free Loan Society] и Народные банки [People's Banks], служившие кредитными организациями с низким процентом для лавочников и ремесленников. В близлежащем лесу заработал успешный детский дом-колония [children's colony house].

На высокоинтеллектуальном уровне были культурные учреждения. Старшее поколение рассказывало о подпольном образовательном кружке, существовавшем в Ружном еще до царских времен. Кожевники и ткачи собирались на Слонимском Холме для чтения незаконной социалистической литературы.

В последующие годы Ружной мог похвастать Обществом Самообразования [Self-Education Society], Молодыми Сионистами (Герцлия [Hertzliah]) и Библиотекой Переца [Peretz Library]. Кроме того, в местечке был прекрасный хор, драматическая группа и кружок «Онег-Шаббес» [Oneg-Shabbes]. Частые чтения, литературные вечера и политические лекции всегда привлекали многих слушателей.

Прекрасная глава в истории Ружного с гордостью относится к его школьной системе. Говорят, что Ружному особенно повезло с хорошими учителями в Талмудской Торе [Talmud Torah] и ее частными «хедорим» [chedorim - религиозные школы]. У ружнойской ешивы [Yeshivah] тоже была хорошая репутация.

Ружной был одним из первых городов, который ввёл светские школы. Почти пятьдесят лет назад в Ружном уже был детский сад: Байлок Рабинович [Baylke Rabinovitch] первым в этом регионе основал детский сад для детей от четырех до пяти лет.

«Детский дом» во время немецкой оккупации (1915-1917) сам по себе был успешным испытанием сочетающим учебу с ремеслами; и он совмещал детский клуб и школьную кухню. Новый дух в город пришел с еврейской светской государственной школой [Jewish secular public school] в 1921 году. Этот популярный способ обучения, постоянный контакт с родителями и тот факт, что основным языком был идиш, привлекал большую группу родителей из числа трудящихся и превратил школу в важный культурный центр города. Через год после создания еврейской школы образована ивритская школа, за короткое время она стала очень успешной.

Преуспевающие элементы и сионистские круги видели в еврейской школе лучшее средство устранения «левых» наклонностей, выросших в городе за это время. Кроме того, еврейская школа была благословлена преданными учителями, и благодаря им сионистская деятельность была усилена. Большинство членов сионистской молодежной организации были набраны из еврейских студентов.

Ружной смог организовать группы самозащиты, которые могли эффективно справляться с погромами. Это показало хулиганам, что евреи в городе не были беззащитны. Первая группа самообороны была организована в 1905 году Союзом Таннера [Tanners' Union]; и ружнойские волонтеры-добровольцы (во главе с Абба Левитаном [Abba Levitan]) неоднократно преследовали разбойников-погромщиков за городом.

В польские времена неевреи знали, что в городе существует хорошо организованная группа самообороны. Польские нарушители спокойствия получили урок, когда поняли, что им не стоит «развлекаться» в городе: Ефрем Густавский [Ephraim Gustavsky], Хаим-Иссер Абрамович [Chaim-Isser Abramovitsch] и другие еврейские юноши заставили поляков понять, что евреи не полагались на польскую полицию, чтобы защитить себя.

Горит, дорогие братья, горит,
Ой, наш бедный, несчастный городок горит,
Злые, яростные ветры
Рвут, ломают, раздувают,
Буйный огонь становится все сильнее.
Всё вокруг уже горит.
         «Он горит» - Мордехай Гевиртиг

Ружнойские евреи разделили горькую судьбу всех евреев в Польше. В ноябре 1942 года они были безжалостно вырваны из своих домов и отправлены по пути агонии в газовые камеры [gas oven] Треблинки.

В Ружном нацистским зверям удалось полностью реализовать свой дьявольский план. Не осталось никого из ружнойских евреев, оказавшихся в городе под немецкой оккупацией. До наших дней дожили только два человека, прошедших через нацистский ад, и с ружнойцами переживших страдания и муки этого ужасного времени. Эти двое:

ХАНА КИРШТЕЙН [CHANA KIRSHTEIN], женщина из Калиша, которая в 1939 году бежала с мужем ЮЛИАНом из своего города, Калиш.

В их странствиях они приехали в Ружной, и там встретили свою горькую судьбу. Юлиан Кирштейн был застрелен в Ружном немцами — в составе первой группы, подлежащих уничтожению. Его жена, Хана, осталась в Ружном, а в ноябре 1942 года была перевезена в Волковыск, чтобы быть переправленной в лагерь уничтожения. Прибыв в Волковыск, Хане Кирштейн удалось бежать на арийскую сторону и, переодевшись нееврейкой, она смогла остаться в живых.

ДР. НОЙ КАПЛИНСКИЙ [DR. NOAH KAPLINSKI], молодой врач из Слонима, пережил великую резню, когда немцы вместе с украинскими бандами убили всех евреев в Слонимском гетто. Д-р Каплински бежал из Слонима в июле 1942 года; он хотел пробраться через Ружной ночью в Волковыск, а оттуда добраться до Белостока. В Слониме они говорили, — рассказывает д-р Каплински, — что в Ружном и Волковыске немцы не убьют всех евреев, потому что эти города вместе со всем Белостокским регионом были выделены германскому рейху, а Слоним и Барановичи относились к Русскому сектору, к Белоруссии.

Д-р Каплински и несколько других евреев из Слонима тайно переправились в Ружной с помощью проводников-неевреев. Они были укрыты в течение двух дней ружнойскими евреями, а затем двинулись дальше в Волковыск. Д-р Каплински рассказывает, что в течение двух дней в Ружном они чувствовали себя в раю, увидев своими глазами, что случилось в Слониме. Они знали, что происходит в других городах, и поэтому они были очень встревожены спокойствием людей в Ружном. Они хорошо подлечились в городе, получая пищу и питье. Юденрат [Еврейский совет] предоставил им фальшивые документы как жителям Белостока, все это было безвозмездно, в качестве помощи. С этими документами они отправились в Волковыск, свободные как птицы.

Несколько месяцев спустя д-р Каплинский снова встретился с ружнойцами. На этот раз он увидел, что они сломаны, страдают, голодают, в Волковысских бараках.

Теперь мы кратко расскажем о том, что поведали отдельные свидетели на мемориальном собрании ружнойцев, состоявшемся в Тель-Авиве.

Рассказ Ханы Кирштейн:

«Прошло десять дней, после того, как мы оказались под оккупацией. Евреи были в большой напряжении, но спокойны. Все занимаются своей обычной работой. Они тщательно соблюдают все предписания. Евреям не разрешают ходить по тротуару, а должны они ходить по середине улицы; должны снимать шляпу перед каждым немцем; после заката Солнца евреям не разрешено находиться на улице. Все за закрытыми дверями; сидят в темноте или за плотно закрытыми окнами.

Однажды вечером, когда евреи спешили домой, немцы внезапно начали вытаскивать людей с улиц и домов и вести их во внутренний двор синагоги. Через короткое время они привели почти 1000 человек. Место было окружено вооруженными немцами, все стояли перед синагогой, а за ними стояли солдаты с автоматами. Затем немцы выбрали 15 человек, в основном интеллектуалов, посадили их в грузовики и увезли в неизвестном направлении. Позже выяснилось, что все они были расстреляны.

Среди первых жертв были Яков Каплан [Jacob Kaplan], Давид Ной Соколовски [David Noah Sokolovski], Юлиан Кирштейн [Julian Kirshtein].» Хана Кирштейн не помнит, кто были другие.

«Нацистская петля все сильнее и крепче стягивалась на шее. Ограничения становились все жестче и жестче. Евреев вынудили носить желтый символ позора [желтая звезда]. Юденрат должен был поставлять все больше и больше рабочих для принудительного труда. На каждом шагу евреев оскорбляли и избивали. Были проведены новые аресты, и немцы потребовали выкуп для освобождения заключенных. Евреи вместе собирали свои деньги и отказались от обручальных колец.

Но немцы никогда не держали своих обещаний. Они взяли золото, а арестованные более не вернулись.

«Гетто, которое немцы назначили евреям, было настолько маленьким, что две или три семьи занимали одну маленькую комнату.

Немцы и местные неевреи разграбили еврейские пожитки. Редко неевреи проявляли сострадание; большинство из них помогало немцам в их ужасных делах. Были неевреи, которые контрабандой поставляли продукты в гетто, но делали это только за деньги. За каждый кусок хлеба приходилось отдавать что-то ценное.

Немцы прилагали старания, разжигая ненависть к евреям. Они подстрекали одного против другого, заставляя доносить. Изо дня в день евреи подвергались давлению и унижению все более и более истощаясь и голодая. Они были беззащитны и побеждены, не зная, откуда ждать помощи.»

«В ночь с первого на второе ноября 1942 года евреи в местечке не спали. Всю ночь они слышали звук мотоциклов, шум движения, крики немецких солдат и польских полицейских — было ощущение, что что-то назревает.

На рассвете пришли эмиссары из Юденрата и предупредили, что все евреи, от мала до велика, должны собираться на лугу возле бани. Каждому разрешалось взять с собой небольшую сумку вещей и ценные предметы, которыми они владели, так как они не вернутся в Ружной.

Все мужчины со своими женами и детьми якобы должны были быть отправлены в рабочий лагерь. В приказе говорилось, что если хоть один из членов семьи будет отсутствовать, вся семья будет расстреляна.

«Утром явились, как будто шли на похороны. Из каждого уголка евреи направлялись к месту сбора. Мужчины волокли узлы, женщины держали за руки детей. Некоторые плакали молча, другие сетовали вслух.

Многие шли медленно со склоненными головами, пустыми руками и со смертельной отрешенностью.

На месте сбора ждали немцы, вооруженные автоматами и злыми собаками. Взрослые выстроились рядами; маленьких детей бросили в телеги, принадлежащие неевреям. Проверка, подсчет и выстраивание людей сопровождались ударами тяжелых дубинок, лаем собак и стрельбой. Мать, пытавшаяся подойти к своему ребенку, находившемуся в повозке, была расстреляна на месте.

«Похороны вживую продолжались. Вооруженные немцы сидели на конях, и постоянно подгоняли пеших евреев, чтобы те шли быстрее. Останавливавшихся, жестоко избивали, а если кто-то падал и не мог продолжать движение, то расстреливали тут же на месте. Дорога — песчанная, тяжелая дорога — вела к Волковыску. День был очень жарким; редко было так жарко в ноябре. Измученные и жаждущие, они шли из своих последних сил. Немцы вели себя как дикие животные. Они стреляли из-за каждой мелочи. Весь маршрут был усеян мертвыми телами.

Очень многие были расстреляны вблизи колодцев. Немцы стреляли всех, кто отбегал, чтобы напиться. Ослабленные дети об этом не думали, и десятки их встретили свою смерть, вылизывая воду из луж.

«3 ноября полу-безсознательные ружнойцы прибыли в Волковыск. Матери огляделись и увидели, что детей не хватает. Каждая семья только теперь смогла определить, кто из их членов пропал. В Волковыске люди из Ружного были упакованы, как скот, в темные, земляные бараки [earthen barracks], которые казались хуже стойл для свиней, и здесь им пришлось ждать отправки в «рабочий лагерь» [work camp]... »

В мемориальной книге Волковыска, опубликованной в Нью-Йорке д-ром Эйнхорном [Dr. Einhorn], есть описание последних дней ружнойцев в Волковысских бараках:

«Ружнойские евреи занимали землянки напротив волковысцев. Они заняли блок из восьми маленьких землянок. Их жилища были намного хуже, чем у волковысских евреев. Две тысячи евреев Ружного не могли все вселиться в землянки ночью, потому что не всем хватало мест на нарах, и многие из них должны были оставаться снаружи. Если уровень смертности в лагере в целом и так был высок, то он был еще выше среди ружнойских евреев. Теперь, у транспорта, они первыми шли под расстрел.

«В назначенное время, в два часа ночи, появилось в лагере гестапо и начало выгонять евреев ружнойцев из своих землянок. Под градом ударов и выстрелов в воздух их согнали всех в одно место недалеко от лагеря. Там их выстроили в ряд и тщательно охраняли.

Когда необходимое количество было набрано, их повели к грузовым вагонам, стоявшим в открытом поле. Их посадили в вагоны, и поезд начал движение в направлении центра Волковыска. В тот день температура упала до двадцати градусов, и была ужасная метель. Крики и причитания людей воистину раскололи небеса.

Это был первый транспорт из Волковысского сборного пункта [Volkovysk bunker].

«К утру весь ружнойский блок был опустошен, и вход в лагерь был закрыт. Только на третий день они назначили около ста молодых людей, чтобы «очистить блок». Среди узлов тряпок и других вещей они обнаружили несколько десятков замерзших тел больных и слабых евреев, которые не смогли совершить поездку на транспорте. Немцы дали им медленно умирать, и только когда все они погибли, немцы приказали очистить блок.

Того, что происходило в местечке после войны, никто не знает. В конце 1945 года два ружнойских еврея, вернувшиеся из России, посетили его. Два человека: ЯНКЕЛЬ ШАМШАНОВИЧ (Янкель Вицес) [YANKEL SHAMSHANOVITCH (Yankel Vitzes)] и НАФТАЛИ КАНТОРОВИЦ (Нафтали дер Гарбер) [NAFTALI KANTOROVITZ (Naftalke der Garber)]. Город почти сгорел. Только часть нееврейских улиц была нетронутой. Единственным сохранившимся еврейским зданием была большая синагога. Два визитера не смогли долго оставаться в городе; они ощущали себя на кладбище. Неевреи смотрели на них с подозрением, смешанным со страхом, как будто они спрашивали: «Что здесь делают эти призраки?

В городе в то время было фактически два молодых человека, единственные, кто выжил в лесах — ШМУЭЛЬ БЛИСНОСКИ [SHMUEL BLISNOSKI], зять Арке Гомермана [Arke Gomerman] и ХАИМ ДАВИД САВУЛЬСКИЙ [CHAIM DAVID SAVULSKI], сын Берла Шепеса [Berl Shepes], из новой колонии. Шмуэль — единственный, кто остался в городе, а Хаим Дэвид позже отправился к своей сестре в Россию.

Ружного больше не существует. Маленький еврейский штетл Ружной был стерт с лица земли. На карте западной Белоруссии есть маленькая черная точка, обозначенная словом «Ружаны», но которая больше не имеет никакой связи с Ружным.

Ружаны сегодня — небольшой полу-сожженный нееврейский город. У неевреев много незаселенного пространства. Они могут строить новые дома на фундаменте и насыпях из пепла сгоревших еврейских домов.

Теперь они переселяются со «Свинной Улицы» [Pig Street] на Замковую Улицу [Castle Street]. Они несут тяжелые мешки, берут с собой свое имущество — пуховые подушки, медные горшки и фарфоровые тарелки, ковши, стеклянные кубки, латунные лампы, серебряные подсвечники и другие подобные вещи, которые у них сейчас в изобилии.

Молодежь из Ружан, юные нееврейские мужчины и женщины, никогда не видели еврея. Старики больше не хотят вспоминать евреев; они хотят забыть их навсегда.

Они уже разрушили длинный забор старого еврейского кладбища, они во все стороны растянули столетние надгробия, срубили деревья, распахали все могилы ... но здесь осталось стоять посреди города бледное, осиротевшее здание — еврейская «Большая синагога».

Она стоит, как одинокая фигура мщения, в ожидании Бога.

{212}

Перевод Джеррольда Ландау

Это город, в котором еврейская традиция была соткана в течении многих веков. Где тысячи евреев жили славной семейной жизни, жизнью скромной и неровной. Где они добросовестно занимались делами общины, жили личной и общественной жизнью. Где десятки поколений еврейского народа создали прекрасную еврейскую общинную жизнь — был уничтожен и больше не существует.

Кто бы мог подумать, что поколение простых евреев, благочестивых людей и деятелей благотворительных деяний, добрых евреев, связанных с Торой и миропорядком, будет растоптано тяжелой, грязной ногой презренных людей нации Нацистов?

Кто бы мог подумать, что инициативная молодежь, которая не смогла совершить алию из-за запертых ворот Земли Обетованной, энергичная и живая молодежь, молодая и славная, верившая в возрождение нации и ожидавшая шанса исполнить устремления, пульсировавшие в их сердцах, будет уничтожена, как будто никогда и не существовала?

Кто бы мог подумать, что жизнь юных учеников религиозных школ, которые с незапамятных времен мужали в атмофере нашего города, будет уничтожена, а учителя, обучавшие Торе этих детей, сгинут из-под небес Г-дних?

Кто бы мог подумать, что дети, которые только начали видеть свет в мире, будут убиты таким жестоким способом аморальными людьми; и что их мир померкнет еще до того, как они смогут понять низость поступков, до которых пали нацистские убийцы?

Кто бы мог подумать, что около 4000 евреев города — мужчин, женщин и детей, людей со своими судьбами и духовными ценностями — будут дымиться в газовых печах Треблинки и превратятся в пепел.

Никто из нашего города никогда не видел таких мрачных зверств, причин которых ни один смертный так и не сможет понять. По сей день мне трудно поверить, что такие вещи происходили в мировой истории.

Процветающый и энергичный, полностью с любовью посвятивший себя заботе о своих культурных, учебных и общественно-общинных учреждениях, сопровождаемый звуками Торы, исходящими из окон ее Талмуд-Торы, Бейс-Мидраш и школ — таким я до сих пор вижу город в моих мыслях.

Горькая реальность такова, что города больше нет, его жители превратились в пепел, и их больше нет, и осталось всего несколько жителей его, покинувших город до наступления нацистского Холокоста.

Эти горожане встречали дни в городе, там выросли и достигли своего еврейского и людского осознания. Они ушли и оставили доброе имя. Многим из них удалось добраться до безопасных берегов своей родины, где они продолжали ткать гобелен еврейских Ружан на своей исторической родине, соединившись с новым духом нашей Земли Обетованной.

Остальных тысяч жителей, живших в городе до начала Второй мировой войны, больше не существует. Физическая и духовная пытка, и жестокая смерть была их судьбой.

Но, души ружанских мучеников, а также мучеников других общин Польши и других стран стояли с нами в одном ряду в Войне за независимость. Они дают нам, уцелевшим из диаспоре и выходцам из Земли Обетованной, крепость и мужество в противостоянии, энергию и дух, пульсирующие в нас, немногих против многих, ведущих Израиль в независимость, и «Видение славы вместо пепла» ^[1], как сказано в словах пророка Исайи (глава 61, стих 3).

Редактор

_______________________

1. Используемые здесь еврейские слова «слава» и «пепел», состоят из тех же трех букв, но в разном порядке.

[Не публикуется]

Смотри на сайте JewishGen: In Memory of our Martyrs - Ruzhinoy and Environs

[Не публикуется]

Смотри на сайте JewishGen: List of Ruzhany Natives Living in Israel

[Не публикуется]

Смотри на сайте JewishGen: List of Liskova Natives Living in Israel

ОГЛАВЛЕНИЕ

От редакции сайта и переводчика

Предисловие редактора

Схематическая карта Ружан

ИСТОРИЯ:

История города Ружаны 7

Ружаны согласно реестров совета главных общин в Княжестве Литовском 8

Ружаны согласно Общей Энциклопедии Орглобарнада от 1884 года 8

Ружаны в соответствии с Еврейской энциклопедией 8

МУЧЕНИКИ:

Ружанские мученики 10

Селиха по мученикам 12

Гробница мучеников 17

Потомки мучеников 17

Ружанские мученики 18

ТОРА:

Хедеры 21

Союз учителей 22

Хедер для девочек 23

Тифэрэт Бахурим 23

Ешива в Ружанах 24

Различные учебные заведения 26

Равины в Ружанах 29

«Шаатнез» 41

ТРУД:

Экономическая ситуация в городе 47

Из жизни ткачей в Ружанах в XIX веке 48

Рабочие семьи в городе 49

Рабочее движение в Ружанах в XIX веке 50

Основание Павлово и Константиново 51

ГЕМИЛУТ ХАСАДИМ (БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ):

Известные идеалисты 52

Гадаска 54

Лейб Ваш и другие члены семьи Пинес 56

Иона Шумакер 58

Нимеле Мясник Булгац 59

Шабтай Шефем из Павлово 59

НАШ ГОРОД:

Наш город Ружинов 60

Ружанские синагоги 62

Общественная жизнь в Ружанах 64

«Такса» (мясной налог, «Коровка») 65

Из дней моего детства в Ружанах 66

ПОЖАРЫ:

Огненная чума 68

Лейб «Яхид» 71

Как была создана пожарная команда в Ружанах 72

Волонтерская пожарная команда в Ружанах 72

Тренировки пожарной команды 73

Страх перед погромами в городе в 1904 году 75

ЗАРОЖДЕНИЕ СИОНИЗМА:

«Спешите, братья, спешите» И.М. Пинес 77

Зарождение сионизма в Ружанах 78

Иехиль Михель Пинес 78

Подробнее о деятельности Иехиля Михеля Пинеса 80

Фрагменты из «Детища моего духа» И.М. Пинеса 81

Итта Еллин 82

Рабби Зеев Вольф Шэхор (черный) 82

Основание Экрона (сельскохозяйственная колония на юге Тель-Авива) 83

Жажда искупления 85

ГОДЫ ВОЛНЕНИЙ:

Год 1905 — политические партии 87

Год 1905 — борьба за 12-часовой рабочий день 87

Большая забастовка в 1910 88

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ДЕЯТЕЛИ И ЛИЧНОСТИ:

Колыбельная 90

А. Либушицкий , М. Кринский, З. Шер, M. Эпштейн, Д.Ш.Лобзовски, А.М. Голдберг, Д-р М. Пинес, М. Лимон 91-95

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА:

Дни Первой Мировой Войны 97

Первый период германской оккупации 98

Из времен германской оккупации 99

Лесные люди 100

Большой пожар 101

Киндерхайм (Детский дом) 102

Хор 103

«Газамир» и «Герцлия» 104

Консум Фарейн (потребительские организации) 107

Междувластие 108

Погромы в Ружанах 108

ОБРАЗ ЖИЗНИ В ГОРОДЕ:

Библиотеки в Ружанах 110

Библиотека в Павлово 110

Воспоминания о детстве 111

Стремление в Сион 112

Стремление в Землю Обетованную 114

Маот Хитим (продовольственный фонд для нуждающихся) 115

Канун Пасхи в нашем городе 115

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ:

Экономическое положение после Первой Мировой Войны 119

В Ружанах 119

Банк в Ружанах 120

СИОНИСТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ:

Движение Гехалуц в Ружанах 122

Деятельность от имени Еврейского национального фонда 126

Всеобщая сионистская организация 129

Движение Гашомер Гатзаир в Ружанах 131

Гашомер Гатзаир возобновляет свою деятельность 132

Бейтар (Молодежное движение Жаботинского) 136

Мой родной город 137

УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ:

Учебные заведения в городе 138

Школа Тарбут в Ружанах 139

Учреждение Талмуд-Торы в Ружанах 143

Давид Миллер 144

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ:

В 19-м веке 145

В 20-м веке 146

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ХОЛОКОСТ:

Девятнадцать дней немецко-польской войны и российская власть в Ружанах 150

Отклики к написанному 151

В Ружанах во времена нацистов 153

Я проезжал через Ружаны в дни нацизма 162

Отклики к написанному 167

«Все дорого мне...» 170

В немецком плену 170

Что я пережил, когда вернулся домой 171

Яков Меир Марухник 172

В память о Ружанских мучениках 174

Любимый и милый 175

В ПАМЯТЬ О ТВОРЦАХ АЛИИ:

Авраам Ицхак Хвойник и его жена 177

Рабби Зеев Вольф 178

Лейбел Зискинд 178

Наум Альперстейн 180

Организация уроженцев Ружан 181

НАШИ СЕМЬИ:

Список и фотографии некоторых семей 184

О ПАВШИХ В ВОЙНЕ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ: (ИЗРАИЛЬ)

Список имен и фотографии 190

Поэма: Еврейское тело 192

Другие имена 193

Другая поэма: Дрор (Свобода) 197

«КОГДА-ТО ЗДЕСЬ БЫЛО МЕСТЕЧКО!»: РОЖНОЙ, КАКИМ Я ЕГО ПОМНЮ

Иосиф Абрамович: Когда-то здесь было местечко 199

В память о наших мучениках 212

Ружной и окрестности 213 [Не публикуется]

Список уроженцев Ружан, проживающих в Израиле 228 [Не публикуется]

Список уроженцев Лысково, проживающих в Израиле 232 [Не публикуется].