Подготовил
Тадеуш Маевский

КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ

Воспоминания
Эдмунда Дывельского

(фрагмент)

Коцивское Общество
Образования и Культуры “Ognisko”
Starogard Gdański 2014.
Перевод: © А.В.Королёв, 2016
См. этот текст в переводе на польский язык.

 

 

По просьбе моих детей решил написать воспоминания о моей жизни. Начал записи в день 8.12.1990 года. Мне уже 80 лет и 6 месяцев и почерк не такой как раньше, но я хорошо помню всё, что довелось испытать. Каждый пожилой человек может описать множество интересных событий своей жизни. Во время моей жизни произошло очень многое. Прежде всего, восстановление в 1918 году независимости Польши. Три войны и политические перемены в стране. Не знаю, как долго продлиться мой рассказ. Буду писать кратко.

Опубликовано на сайте Gminy Zblewo.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА.

Не буду высказывать свое мнение о воспоминаниях Эдмунда Дывельского, да и не имею право, как и в случае с публикацией Евгения Иванца «Коссов Полесский...» (смотри). Эти люди были непосредственными свидетелями событий, происходивших в Коссовском повете (по другому — уезде) в 1941-1945 гг., а Дывельский застал еще и предвоенное десятилетие.

Мне эти воспоминания показались интересными как раз тем, что Дывельский не входил в число польского административного аппарата, хотя, будучи учителем и поляком, прибыл на Полесье укреплять «польскость» местного населения. Он все же был ближе к рядовым гражданам.

За время своего пребывания в Полесье Дывельский жил и работал в Коссово, Заполье, Байках, Хороще, Ивацевичах. Большую часть войны находился в Ружанах, там же, еще до войны встретился с Яниной Гаевской, уроженкой Ружан, ставшей его второй женой по кончине после родов в Коссово Фелиции Стражецкой.

В 1944 году Эдмунд Дывельский вернулся в Польшу, работал учителем в местной школе в Бытони, где и скончался в 2008 году, успев оставить эти записи.

В данную публикацию вошел только полесский период жизни автора. Этот же фрагмент воспоминаний в оригинале (на польском языке) можно прочесть на нашем сайте, а те, кто хочет увидеть их в полной версии в оригинале, пусть обратится к сайту гмины Зблево.

Не будучи профессиональным переводчиком, я просто постарался максимально сохранить суть и смысл текста, не особо заботясь о правильности построения фраз с точки зрения русского языка. В большинстве случаев названия населенных пунктов и фамилии даны так, как они звучали в те годы.

Александр Королёв

Календарь жизни Эдмунда Дывельского

9.06.1910 г. – родился в Бялахове

1925 г. – окончил учительскую семинарию в Быдгоши

1.11.1930 г. – учитель в Коссове Полесском

Декабрь 1930 г. – учитель в Заполье (6 км от Ружаны)

Май 1931 г. – учитель в деревне Байки (4 км от Ружаны)

1.09.1931 г. – Бобровичи (40 км от Ружаны)

3.10.1931 г. – брак с Фелицией Стражецкой

03.1933 г. – смерть жены

Сентябрь 1933 г. – учитель в Хорощи (18 км от Заполья)

26.12.1935 г. – брак с Яниной Гаевской

1.09.1938 г. – учитель в Вульке Телеханьской

После 1.09.1939 г. – лишен работы коммунистами

Январь 1940 г. – учитель в Ивацевичах

1941 – 1942 – переводчик немецкого языка

1942 г. – выезд в Ружаны – к родителям Янки

1944 г. – выезд в Бялахова, работа на лесопилке в Зблеве

Апрель 1945 г. – учитель в Радзееве

Август 1945 – 1971 (26 лет) – директор школы в Бытони

30.03.1990 г. – смерть жены Янки

Май 2008 г. – кончина Эдмунда Дывельского

Обработка Евы Едрзеевской

... {20}

С 1 ноября 1930 года я получил работу учителя в Полесье. Это было одно из воеводств за Бугом, и сегодня Польше не принадлежащее. Там было мало поляков — в Полесье около 10 процентов, остальное составляли белорусы, а в местечках 30-40 процентов евреев.

Я получил работу в школах повета Коссов Полесский. Когда я туда выезжал, то коллеги из Быдгоши попрощались со мной, как если бы я уезжал в Африку. Потому что Полесье и воеводства за Бугом это был другой мир.

Вначале, я получил работу в школе в поветовом местечке в Коссове Полесском, где было много чиновников поляков, прибывших, как и я, «из Польши». В каждом таком местечке были там около 30 процентов поляков, 40 евреев и 30 белорусов.

Здесь, в Коссово, у меня не было никаких трудностей в общении с местными жителями — общались на польском языке. Но через два месяца меня перевели в школу в сельской местности, в Заполье, где жили только белоруссы.

В деревнях на Полесье — было так почти везде — имелось две-три польские семьи. Кое-где были маленькие польские деревни, так называемый шляхетские поселки [zaścianki szlacheckie].

У белорусов была православная религия, а у поляков католическая. В районе Коссово, где я был (повет был большой — длиной более 100 км), было всего пять костелов, в то время как православные церквей пятьдесят.

Прибыл я в деревню. В первые дни люди ничего не понимали. Только через несколько недель я смог общаться. Повсюду школы были польские. Дети, приходя в первый класс не понимали учителя. Только через некоторое время учились польскому языку. {21}

К 1928 году было много школ на белорусском языке, а в южных воеводствах украинских, но они перешли на польский. В 1934 году руководители школ получили секретный указ, по которому в течение года необходимо было прийти к такому состоянию, чтобы дети даже во время перерывов говорил по-польски.

Тогда я вспомнил, как в детстве пошел в немецкую школу, и мне не разрешали говорить даже во время перерыва по польски.

Деревня Заполье, было в 6 км от Коссово, имело около 800 жителей. В школе был один учитель, учеников около 130. Было, как почти везде, четыре I и II классы однолетние, III класс — двухлетний, и IV — трехлетний. Учебный план в этих школах был равен 6 классам полной школы, семилетки.

В Заполье имелось школьное здание, как и все дома, деревянное. Кирпичных зданий в деревнях не было вообще. Девяносто процентов домов были под соломенными крышами, а остальные — гонта (полоски из древесины). Некоторые новые дома (после пожаров), построенные в 30-е годы были покрыты листами металла.

Моя жена Фелиция Стражецкая в день свадьбы 3.10.1931 г.

В школе в Заполье была изба лекционная и двухкомнатные помещение с кухней, где жил учитель Витек Стражецкий (на 4 года старше меня), который прибыл в Полесье из Челадзи около Сосновца. Так как его отец умер, он забрал к себе свою мать, старшего брата и двух сестер, 19-летнюю Фелю и 12-летнюю Данусю.

Поскольку в деревне не было для меня соответствующего жилья, я поселился с ними. Витек стал инструктором внешкольного образования на зимний период, так что я стал учителем на его месте.

Фела мне очень нравилась, так что через несколько месяцев я попросил ее руки.

В мае 1931 года я получил работу в деревне Байки, в 4 км от Ружаны. Во время оккупации немцы сожгли эту деревню вместе с людьми.

Во время каникул (июль-август), поехали домой в Бялахов. {22}

1 сентября 1931 года меня назначили учителем на полный рабочий день в Бобровичах. Эту деревню во время войны, немцы тоже сожгли вместе с населением.

3 октября состоялась моя свадьба с Фела.

В Бобровичах было большое озеро (4 на 6 километров). За ним лежало село Вядо, к которому дорога вела только через озера. Однажды, поплыл туда на лодке к коллеге. Возвращаясь вечером на озере несколько часов заблудился. Только рыбаки на озере указали мне правильное направление.

Люди в Бобровичах, как и в других деревнях в Полесье, жили очень бедно. Никаких фабрик в этих районах не было. Люди жили только с земледелием. Семьи были очень многочисленны, средняя семья имела 8-10 детей. Оставшиеся, так как 30 процентов детей в возрасте до семи лет умирали от лишений и грязи. Большинство хозяйств было очень маленькими, потому что родители перед смертью, делили землю на всех детей. Были семьи, которые имели менее одного гектара, и даже 1/4 гектара и то несколькими участками, иногда на значительном удалении в несколько километров. Были поля шириной в метр и длиной в три километра. Земля была пещаная или болотистая. Земледелие отсталое, большинство борон деревянные, использовались деревянные сохи (плуги). Множество возов не имели колес с железными обручами, и редко, когда воз имел железные оси. Если пара обуви была в семье, это было хорошо — носили лапти сплетенные из коры липы или ивы. Велосипед в сельской местности был только у учителя. Моя семья из четырех человек в Хороще съедала больше сахара, чем все 800 человек в деревне. Большинство семей последний хлеб урожая съедали на Пасху, мяса и жира не было, коров кормили остатками сена, молоко давали только после отела в течение 4-5 месяцев — когда теленок сосал. Напередодни уборки урожая дети приходили в школу голодными и бледными.

Когда я сегодня вспоминаю о тех несчастьях, горе переполняет меня. Скорбь, потому что в то же время, многие поляки жили в достатке, даже в роскоши, например, владельцы поместий, купцы и хорошо оплачиваемые чиновники. Я зарабатывал (1931-1939) 160 злотых в месяц, начинающий полицейский 180 злотых, даже почтальон 80-120 злотых, рабочий на лесопилке в Калисках 50-60 злотых, та же женщина в Полесье за целый день работы в имении на уборке картофеля получала 50 грошей. Железнодорожники также хорошо зарабатывали. Квалифицированный работник на крупном заводах, зарабатывал хорошие деньги, конечно, если у него была работа. В 30-е годы многие заводы остановились, было много безработных без какой-либо помощи, так как ежегодную помощь получал только тот, кто ранее работал и был застрахован в течение 40 недель. В небольших заведениях, мало кто из работников был застрахован, {23}, потому что страхование было добровольным. В магазинах было все. Очередей не было, но средний рабочий или земледелец не покупал шоколад или лимоны.

До войны у нас была такая же система хозяйствования, что и на Западе. Почему же тогда работник в Соединенных Штатах, Англии, Германии имел уже автомобиль, а в Польше разве что велосипед с заклеенными шинами? В Бытони в 1934 году, когда в деревне насчитывалось 1100 жителей, было всего 8 велосипедов.