К-19 в доке

В 6-м отсеке ход корабля обеспечивали на пульте управления главной энергетической установки (ГЭУ) командир дивизиона движения (КДД) капитан-лейтенант В. Милованов и командир группы дистанционного управления (КГДУ) старший лейтенант Сергей Ярчук. Пульт ГЭУ теоретически должен быть герметичен. Теоретически, однако... Когда в кормовых отсеках поднялось давление в выгородку пульта вместе с воздухом начал поступать угарный газ. И тогда командир дивизиона движения приказал всем покинуть пульт ГЭУ. Остались лишь он и Ярчук. Включились в аппараты, Ярчук начал задыхаться и сорвал маску. Он умирал на глазах своего командира, а тот не мог ему помочь: надо срочно заглушить реакторами.

Из воспоминаний Милованова:

Из воспоминаний Миняева:

«... о Милованове. Ведь не каждый смог бы так — двумя руками — одновременно управлять двумя реакторами в аварийной ситуации. А потом еще по пути привести все в исходное состояние. Я помню, как он с кровавой пеной, в полубессознании приполз в Центральный пост»

Заглушив их и убедившись, что все поглотители сели на нижние концевики, командир дивизиона движения покинул пульт. Кормовые отсеки лодки были загазованы, и, пробираясь по ним, Милованов потерял сознание. А когда ПЛ всплыла в надводное положение его с кровавой пеной на губах в бессознательном состоянии в центральный пост его принес матрос-турбинист.

Из воспоминаний Милованова:

Из воспоминаний  Генадия Каршина, старшины команды мотористов:

Горохов уже был в тяжелейшем состоянии. Он никого не узнавал. Только курил и ругался. Его потом сняли первым же вертолетом и на эсминце отправили на Большую Землю.

* * *

БС-19 на отстое в губе Ура. 1997 г. Фото А.Раубэ

В 5-м отсеке, в полной темноте члены экипажа с громоздкими противогазами на голове попытались запустить резервные дизель-генераторы. Старший лейтенант Е.Медведев начал готовить их к пуску, не дожидаясь команды - он понимал, что после заглушения реакторов необходим источник электроэнергии. Его вместе с мичманом Шишиным вынесут из отсека без сознания. Пытаясь запустить дизель, они сорвут мешающие противогазы с запотевшими стеклами. К счастью, оба останутся живы. Однако эта попытка успеха не имела. Более того, обессиленная группа не смогла вручную до конца закрыть захлопки подачи воздуха к дизелям. Поскольку снаружи в это время начинался шторм, через эти захлопки в пятый отсек залилось около 200 т забортной воды, которая затопила дизель-генераторы и вентиляторы общесудовой системы вентиляции, а также аппаратуру дистанционного пуска механизмов реакторного отсека.

* * *

Все это время в центральном посту в сложнейшей ситуации принимали решения командир БЧ-5 Миняев и командир корабля Кулибаба. Никто из тех, кто находился в Центральном посту, еще не представлял толком, что именно случилось в Девятом. На пультах Центрального не было приборов, которые бы показывали, во сколько крат подскочили температура и давление в аварийном отсеке. Все надеялись, что беду удалось отсечь, наглухо задраив стальные переборки, что пожар затихнет сам собой, как предсказывали все инструкции, ибо самый надежный способ тушения пожара на подлодках есть «метод герметизации отсека».

Именно благодаря их хладнокровию удалось сохранить лодку и спасти многих людей. Капитан Кулибаба не покидал лодку до прибытия на базу. Позднее их действия будут самым тщательным образом проанализированы комиссией. Часто такое расследование заканчивается увольнением, Кулибаба же был награжден орденом Красного Знамени.

* * *

3-й отсек.Из воспоминаний Николая Николаевича Локтионова, в то время связиста:

Николай Локтионов

«Во всех походах я спал прямо в радиорубке под столом с радиоаппаратурой на ящиках с “Зипом”. Так было очень удобно. По тревоге я всегда на боевом посту. За полчаса до подъёма прозвучал сигнал тревоги. Быстро выскочив со своего лежбища включил всю необходимую аппаратуру на прогрев. Прибежали старшина команды мичман Константюк, молодой радист Крючков. Каждый занял свои места по боевому расписанию. Во время доклада о готовности в центральный пост по “Каштану” мы услышали крик Пети Кабак о пожаре в 9 отсеке. Через некоторое время лодка пошла на всплытие.»

* * *

И все же экипажу удалось вывести корабль в надводное положение, через 24 минуты после объявления тревоги подводная лодка наконец всплыла.

...все-таки они всплыли. Всплыли, как положено всплывать по инструкции: прослушав поверхность океана над головой, дабы не попасть под киль проходящего судна. На все про все ушло 24 минуты.

Потом командиру многие, а том числе и инженер-механик, будут пенять на это затяжное всплытие. «Надо было выскакивать по-аварийному, — горячились коллеги Кулибабы. — Меньше было б трупов в отсеках».

По-аварийному — значит продувать балластные цистерны на тех глубинах, когда давление воздуха в бортовых баллонах едва-едва позволяет начать продувание. При этом расходуется большая часть сжатого воздуха. На «К-19» система ВВД и без того уже была повреждена пожаром в Девятом. А сжатый воздух, как увидим дальше, сэкономленный на аварийном всплытии, спасет других.

Во всяком случае, Государственная комиссия не поставит в вину командиру то, что он не стал всплывать аварийно.

...Но всплыли. И сразу же лодку повалило на борт, потом всех швырнуло на другой — всплыли в Шторм. В зимний по-бискайски жестокий шторм.

* * *

Лейтенант Пискунов

После всплытия аварийная партия выносила моряков из пятого, шестого и седьмого отсеков в центральный пост, а затем поднимали на мостик. На палубе в ограждении рубки лежали вынесенные из отсеков. Сюда уже прибыл врач Пискунов, которого только что привели в чувство с помощью нашатырного спирта и чистого кислорода. Под руководством врача им делали массаж груди, дышали «рот в рот». Настойчиво пытались «раздышать» легкие и привести в сознание тех, кто не подавал признаков жизни. Если бы корабельный врач сплоховал, то недосчитались бы гораздо больше людей.

* * *