[стр. 306-309]

№ 570. Явка духовнаго завѣщанія Смоленскаго старосты Василія Тишковича.

Року **** (1570), месеца Сентебра тридцатого дня.

На рокохъ судовыхъ, которые судовне отправованы на свято римъское светого Михайла в року нинешнемъ тисеча пятьсотъ семъдесятого, перодо мною Михайломъ Соколовскимъ, судьею а Потеемъ Ельцомъ, подсудкомъ, суполнымъ врядомъ земскимъ повету Слонимского, ей милость пани Васильевая Тишкевича — воеводиная Смоленская, старостиная Менская и Пинская, пани Настасья Андреевна черезъ умоцованого служебника своего пана Федора Славутича оповедала и выписъ с тастаменту небожчика пана малжонка своего, на которомъ малжонокъ ее милости панъ Василей Тишковичъ остатнею волею своею ей милости малжонце своей именье Лососиную з местечкомъ Рожаною и зъ дворцомъ Белавичи, зо всимъ, яко отъ господара его милости мелъ, до живота ее милости мети и по животе ее милости дочце своей Александре на вечность описавши, на вряде ктроцкомъ замъку Слонимъского очивисте самъ оповедалъ и созналъ, которыя покладаный выписъ передъ нами читанъ и такъ се в собе маетъ.

Выписъ с книгъ кгроцкихъ замку господарьского Слонимского.

Лета Божего нароженья тисеча пятьсотъ семъдесятого, месеца Марта семого дня, у волторокъ.

Постановившися на вряде замку его королевскей милости Слонимского передо мною Офанасомъ Гавриловичомъ — подстаростимъ Слонимъскимъ, его милость вельможный панъ Василей Тишкевичъ — воевода Смоленский, староста Минский и Пинский, оповедалъ и очевисто сознанье учинилъ, ижъ остаточною волею своею, особливымъ тастаментомъ своимъ его милость описалъ до живота малжонце своей ей милости пани Настаси Андреевне, а на вечность дочце своей панне Александре дворъ, именье Лососиную, з местечкомъ Рожаною, з дворцомъ Белавицкимъ и со всими селы и приселки того именья, который тастаментъ его милость передо мною показовалъ, яко то в немъ ширей и достаточней описано и доложоно, и просилъ его милость, абы тотъ тастаментъ до книгъ кгродскихъ Слонимскихъ уписанъ былъ, который передо мною слова отъ слова читанъ былъ и такъ ся в собе маетъ.

Во Имя Отца и Сына и Светого Духа светыя живоначальная и нерозделимая Тройцы, аминь.

Я рабъ Божей Василей Тишкевичъ, воевода Смоленский, староста Менский и Пинский, будучи есми з воли Божей у летехъ и хоримъ на теле, але з ласки Божей з добрымъ розмышленьемъ, с паметью и в суполномъ разуме моемъ, ни кимъ ненамовенъ, одно по доброй воли моей ознаймую и чиню явно тымъ моимъ тастаментомъ кождому, кому будетъ потреба того ведати, або чтучи его слышети нинешнимъ и на потомъ будущимъ, штожъ именье Лососиную з местечкомъ Рожаною, з дворцомъ Белавицкимъ, з селы и приселки, и со всимъ на все, яко се тое именье Лососиная сама в собе маетъ, господаръ король его милость Жикгимонтъ Августъ з ласки его милости господарьское и за службы мои перво сего в держанье мне с платы и доходы, оттоль до скарбу господарьского на державцу Лососинского приходячыми, до живота моего мне дати рачилъ, а потомъ, ведучи господару его милости вальку з неприятелемъ его милости господарьскимъ княземъ великимъ Московскимъ, к потребе его милости господарьской и земъской позычилъ и далъ есми господару его милости у скарбъ его милости господарьский на заплату людемъ служебнымъ и на иныи потребы суму пенезей моихъ власныхъ три тисечи копъ грошей личбы и монеты великого князства Литовского у Городне лета Божего нароженья тисеча пятьсотъ шестьдесятъ пятого: господаръ его милость з ласки его милости господарьское за службы мое, зоставуючи при мне водле першое ласки и данины его королевскей милости, доживотье на томъ именью Лососиной надъ право мое першое и по животе моемъ жоне моей Настасьи Андреевне такежъ доживотье на томъ(же) именью Лососиной, на местечку Рожаной, на дворцы Белавичахъ и на волости того двора Лососинского дати и привильемъ его милости господарьскимъ упевнити рачилъ, зоставивши при насъ вси платы, доходы и всякие пожитки, до скарбу господарьского ничого недаючи, подъ обварункомъ сумы пенезей кому хотечи намъ по животе моемъ и по животе жоне моей на томъ именью Лососиной тую суму пенезей отписати, яко то ширей на привилью его королевскей милости есть отписано и обваровано.

То пакъ потомъ в року шестьдесятъ семомъ, будучи господару его милости на сойме у Городне, рачилъ господаръ его милость Жикгимонтъ Августъ к потребе его милости господарьской земъской, ведучи вальку с тымъ же неприятелемъ его милости господарьскимъ княземъ великимъ Московскимъ, позычити и взяти у мене еще большую суму пенезей моихъ власныхъ, то есть шестьтисечей копъ грошей личбы и монеты великого князства Литовского, а яко за службы мои, которые-мъ славное памети отцу его милости господарьскому и его милости господару нашому милостивому чинилъ, такъ тежъ и за тую суму пенезей моихъ, за деветь тисечей копъ грошей, в року шестьдесятъ пятомъ и шестьдесятъ семомъ до скарбу господарьского взятыхъ, тое именье Лососиную з местечкомъ Рожаною и з дворцомъ Белавицкимъ и со всими селы и приселки, к тому двору прислухаючими, яко ся тое именье Лососиная сама въ собе маетъ, господаръ король его милость Жикгимонтъ Августъ з ласки своее господарьское мне и жоне моей Настасьи Андреевне и детемъ моимъ, которыи я з нею маю, яко то ширей и достаточней на привилью его милости господарьскомъ, на вечность дать и описать рачилъ с тою вольностью кому хотечи отдати и заменити.

Ино я тое именье Лососиную и з местечкомъ Рожаною, з дворцомъ Белавичи и со всими селы и приселки тестаментомъ моимъ отписую жоне моей Настасьи Андреевне до живота ее; маетъ она по животе моемъ тое именье Лососиную водле привилья его милости господарьского с тымъ местечкомъ Рожаною и з дворцомъ Белавичи, с пашнями дворными и з ыменьи боярскими, з мещаны и з людьми на волокахъ и проробкахъ оселыми, и с пущого, з гаи, з лесы, з сеножатьми такъ долго и широко, яко се тое именье само в собе в границахъ и в обыходехъ своихъ маетъ, и з данью медовою, з ловы зверинными, рыбными и пъташими, з гоны бобровыми, з ставы, з ставищи, зъ млыны и ихъ вымелки, с платы готовыми пенежными и з дяклы овсяными и житъными, и со всими доходы и пожитки, якимъ кольвекъ именемъ могутъ быти названые, такъ тые, которые теперъ суть, яко и оные, которые на потомъ отъ нее самое вынайдены и постановлены были, держати и вживати маетъ до своего живота; а по животе жоны моей Настасьи тое именье нашо Лососиная со всимъ тымъ, яко вышей описано, прити и спасти маетъ на дочку нашу Александру вечными часы, которую дочку я с тою жоною моею Настасею маю, на нее самую, дети и потомство ее, если ей Богъ дастъ; а чого Боже уховай, на тую дочку нашу Александру часу смертельного, а детей и потомъства бы ей Богъ не далъ, тогды тое именье Лососиная со всимъ тымъ, яко вышей поменено, прыйти и спасти маетъ на сына моего Остафья, которого с тою жъ жоною моею Настасею маю, на его дети и потомки.

А ведь же што большъ на тыхъ двое детей нашихъ сына Остафья и дочку Александру по животе моемъ и по животе жоны моей Настасьи Андреевны прити и спасти маетъ, яко именей, такъ маетностей нашихъ властныхъ, с тою жоною моею Настасею набытыхъ, то есмо посполъ з жоною моею Настасею особнымъ тастаментомъ своимъ в року тисеча пятьсотъ шестьдесятъ девятомъ, месеца Августа шостогонадцать дня, кождую речъ меновите доложивши, записали и обваровали и на вряде суду земъского в замку Менскомъ то оповедали; водле того тастаменту нашого, в року шестьдесятъ девятомъ справеного, тыи дети мои Остафей (и) Александра по животе моемъ и по животе жоны моее Настасьи захованы быти маютъ, ничого отъ него не отступуючи; а сынове Юрий и Каленицкий и дочка моя Настасья Ивановая Мелешковая, и вси дети, внучата и потомки ихъ, такъ тежъ дети сына моего небожчика Остафья, дети и внучата ихъ до того именья моего вышей мененого Лососиное, местечка Рожаное, дворца Белавицкого, селъ и приселковъ, ку нимъ належачихъ, такъ же и до иншихъ всихъ именей и маетностей нашихъ, тымъ детемъ нашимъ Остафью и Александре отписаныхъ, ничого мети не маютъ, такъ при животе, яко и по животе нашомъ, А на твердость того моего тастаменту печать есми свою до него приложилъ и руку мою подписалъ.

А возвавши есми к собе врядъ земский, объявилъ есми то пану Патею Ельцу — подсудку Слонимскому, а его милости пану Василью Михайловичу Мелешку — подсудку земскому Городенскому, а земенину господарьскому повету Слонимского пану Виктору Одинцевичу, а духовнику моему свещенику церкви светого Николы Лососинскому отцу Ивану Стефановичу.

Якожъ за прозьбою моею ихъ милость панъ Патей Елецъ, панъ Василей Мелешко и панъ Викторъ Одинцевичъ за прозьбою моею печати свои до сего моего тастаменту приложили и руки свои подписали, а свещеникъ отецъ Иванъ такежъ руку свою подписалъ.

Писанъ у Лососиной, лета Божего нароженья тисеча пятьсотъ семъдесятого, месеца Марца третего дня.

В того тастаменту подписъ рукъ такими словы: Василей Тишковичъ Калениковичъ, я Патей Елецъ при печати своей руку подписалъ, я Василей Мелешко при печати своей руку свою подписалъ, я Викторъ Одинцовичъ при печати своей руку свою подписалъ, я Иванъ Стефангвичъ, духовникъ его милости пана Василья Тишкевича до сего тастаменту руку свою подписалъ.

А такъ я Офанасъ Гавриловичъ — подстаростий Слонимский тое очевистое оповеданье и тастаментъ, отъ его милости пана Василья Тишкевича — воеводы Смоленского передомною покладаный, казаломъ то за прозьбою его милости до книгъ кгроцкихъ замку его королевскей милости Слонимского записати, с чого и выписъ его милость панъ воевода Смоленский подъ печатью моею собе взялъ.

Писанъ в Слониме.

А такъ мы тое оповеданье пани Васильевей Тишкевича, пани Настасьи Андреевны до книгъ земскихъ записати казавши, выписъ подъ печатьми моею Михайла Соколовского а моею Потея Ельца ей милости дали.