[стр.302-306] 

АКТОВАЯ КНИГА
СЛОНИМСКАГО ЗЕМСКАГО СУДА ЗА 1570 ГОДЪ.

(Виленскаго Центральнаго Архива № 7678).

Справа, которая се судовне справовала в року тисеча пятьсотъ семъдесятомъ, въ месецы Октебри, на роки на светый Михалъ рымъского свята, черезъ писара его королевской милости земского повѣту Слонимского Богуша Тушовицкого.

№ 569. Явка духовнаго завѣщанія Слонимскаго воеводы Василія Тышкевича.

Року * (70), месеца Сентебра * (30) дня.

На рокохъ судовыхъ, которыи судовне отправованы на свето римъское светого Михайла, в року нинешнимъ тисеча пятьсотъ семьдесятого, передомъною Михайломъ Соколовскимъ — судьею, а Патеемъ Ельцомъ — подсудкомъ, врядомъ суполнымъ земскимъ повету Слонимъского, ее милость пани Васильевая Тишкевича — воеводиная Смоленская, старостиная Менская и Пинская, пани Настасья Андреевна черезъ умоцованого служебника своего пана Федора Славутича оповедала и выписъ тастаменту небожчика пана малжонка своего, на которомъ малжонокъ ее милости панъ Василей Тишковичъ остатнею волею своею описавши добирати суму пенезей на Пинску и тую суму ей малжонце своей на вечность отписалъ, и потвержаючи иншие тестаменты свои, што естъ пани малжонце своей и детемъ своимъ Остафью и Александре отписалъ, на вряде кгроцкомъ замъку Пинского очивисто оповедалъ и созналъ, который выписъ передъ нами читанъ, а такъ ся в собе маетъ.

Выписъ с книгъ кгроцкихъ замку господарьского Пинского.

Лета Божего нароженья тисеча пятьсотъ семъдесятого, месеца Августа первогонадцать дня, в пятницу.

Постановившися очивисто на вряде кгроцкомъ замъку господарьского Пинского, его милость панъ Василей Тишкевичъ — воевода Смоленский, староста Менский и Пинский, передъ нами, яко врядомъ кгроцкимъ, зуполне засажонымъ, а меновите Матфеемъ Гавриловичомъ Тишковичомъ — подстаростимъ, Макаромъ Мартиновичомъ — войскимъ Кобринскимъ, судьею кгродскимъ Пинскимъ, оповедалъ и добровольне вызнать рачилъ, ижъ дей будучи мне з воли Божее, ачъ в летехъ и хорымъ на теле, але з ласки Божей з добрымъ розъмышленемъ, зуполнымъ розумомъ, объявлямъ, ижъ што, маючи мне певную ведомость з учиненья личбы в скарбе короля его милости, што еще зосталося сумы пенезей на замку, месте и волости господарьской Пинской копъ три тисечи шестьсотъ деветнадцать, грошей тридцать осмъ, пенезей деветь полътрети две, тую суму пенезей не добраную, по зештю моемъ з сего света, злецаю и поручаю оный замокъ господарьский Пинский и владности и в держанье и в моцъ жоне моей пани Настасьи Андреевне, маетъ она тое сумы пенезей вышей писаное добирать, заховываючися водле привилья господарьского, на то мне даного.

Якожемъ то тастаментомъ моимъ ей жоне моей ширей меновите и всемъ, яко в немъ есть доложоно, достаточне описалъ, который тастаментъ его милость панъ воевода, на то ей милости пани малжонце своей даный, достаточне справеный, подъ печатью и с подписомъ руки своее и подъ трима печатьми людей добрыхъ передъ нами покладалъ и жадалъ, абы есмо его, огледавши и оного выслухавши, с тымъ оповеданемъ его милости до книгъ того вряду кгроцкого замку Пинского записали.

А такъ мы, того сознанья и оповеданья его милости усного выслухавши и тотъ тастаментъ прочитавши, слово отъ слова до книгъ того вряду кгроцкого замъку Пинского уписали, который такъ ся в собе маетъ:

Во Имя Отца станься и Сына Светого, Духа Светого Живоначальное а не розделимое Тройцы, аменъ.

Я рабъ Божый Василей Тишковичъ — воевода Смоленский, староста Менский и Пинский, будучи мне з воли Божей в летехъ и хорымъ на теле, але з ласки Божее з добрымъ розмышленемъ, зуполнымъ розумомъ и статочнымъ змысломъ моимъ, с паметью, ни кимъ не намовенъ, одно по доброй воли и хути моее ознаймую и чиню явно симъ моимъ тастаментомъ кождому, кому будетъ потреба того ведати, або чтучи его слышети, нинешнимъ и на потомъ будучимъ.

Напервей полецаю Богу Творцу моему душу мою грешную, а кгды на мене Богъ Створитель з воли своее светое смерть допустить рачитъ, тогды тело мое грешное нигде инде, одно в манастыры ихъ милости пановъ Ходкевичовъ Супраслю, в храме Благовещенья Пречистое Богородицы жона моя Настасья Андреевна зъ зятемъ моимъ его милостью паномъ Александромъ Ходкевичомъ и з дочкою нашею Александрою маютъ поховати и тамъ похованье телу моему грешному вчинити, яко пристоитъ и належитъ на законъ нашъ хрестиянский, яко о томъ похованьи тела моего ширей а достаточней есми у тастаменте томъ, который ся сполне, с тою жоною моею Настасею зволившися, есмо обадва одностайне тыхъ часовъ недавно минулыхъ в року теперешнемъ же тисеча пятьсотъ семъдесятомъ, месеца Августа пятого дня, справили, описалъ и доложилъ и оный тастаментъ восполокъ з ыншими листы, тестаменты и записы моими в заховамье до рукъ ясне вельможного пана его милости, пана Григорья Ходкевича — пана Виленского, гетмана навышшого великого князства Литовского, старосты Городенского и Могилевского, и паней малжонце его милости, паней Катерине Ивановне, кнежне Вишневецкой подавали есмо, которыи тастаменты и вси записы мои, што кольвекъ ихъ есми справилъ, во всихъ артыкулехъ моцны и у права на кождомъ местцу прыймованы зоставую, такъже никоторое противности и непристойности имъ не чиню, але и теперъ симъ тастаментомъ моимъ ихъ потвержаю и вмоцняю и потому все таковымъ обычаемъ и способомъ ити и то ховано быти маетъ не иначей, одно якомъ в нихъ описалъ и доложилъ.

А што я Василей Тишкевичъ в томъ же тастамемте нашомъ, спольне отъ мене и отъ жоны моее Настаси первей сего справено(мъ) описалъ и доложилъ, староство Пинское, которое староство со всимъ на все я з ласки его милости господарьское маю и держу, а к тому ижемъ на оный же Пинскъ далъ до скарбу его кролевскей милости земского десять тисечей копъ грошей литовское личбы, в которой суме господаръ его милость рачилъ мне заставити и завести вси платы и доходы голые пенежные и всякии пожитки того замъку, места и волости на отбиранье кождого году тое сумы моее десети тисечей копъ грошей, яко то есть ширей и достаточней на пъривилью господарьскомъ, мне на то даномъ, описано; а ижъ есми в томъ тастаменте поменилъ и описалъ, же я, кгды з учиненья личбы у скарбе короля его милости певную ведомость возму, што ся еще недобраное тое сумы моее зостанетъ, на онъ часъ запишу тому, кому похочу, ино, ижъ я Василей по вси тыи роки прошлые, поченши отъ року шестьдесятъ пятого, ажъ до року теперъ идучого, семъдесятого, держечи оное староство Пинское, не мало вжо оное сумы пенезей десети тисечей копъ грошей выбраломъ и мене то дошло, што есть на квитехъ скарбу короля его милости меновите описано, а ижъ теперъ вжо певную ведомость з скарбу короля его милости взяломъ, же вжо только еще ми маетъ прити и выбрати маю летъ придучихъ копъ три тисечи шестьсотъ а деветнадцать копъ, грошей тридцать осмъ, пенезей деветь полътрети две, а такъ кгды на мене Панъ Богъ Створитель з воли Своее светое смерть допустити и с сего света собрати рачитъ, а если быхъ оное сумы пенезей помененое сполна на томъ замку господарьскомъ Пинскомъ не выбралъ и не выдержалъ, тогды што зостанетъся недобраного на оную суму на томъ замку господарьскомъ добирати и додержати злецаю, даю и симъ тастаментомъ моимъ отписую и впевняю жоне моей Настасьи Андреевне: маетъ оная жона моя по животе моемъ, то есть по зештю моемъ з сего света, оный замокъ господарьский Пинский и владности, в держанье и в моцъ свою взяти и на немъ оное сумы недобраное добирати, держечи и вживаючи того всего, справуючися подъ такимъ способомъ и по тому, ничого не отступуючи отъ привилья господарьского, мне на то даного, яко то в немъ есть описано и доложоно; што тежъ я Василей, обваруючи и впевняючи и не хотечи того мети, ижъбы жона моя Настасья Андреевна восполокъ и с сыномъ моимъ, которого з нею маю, Остафьемъ, по животе моемъ отъ першихъ детей моихъ и всихъ внучатъ кровныхъ и близкихъ моихъ и отъ когожъ кольвекъ якие трудности, ростырки и не безпечности собе мети и теперъ мети мела, але хотечи то по собе по зештю з сего света зоставити и то такъ заховати, ижъ бы жона моя восполокъ и с сыномъ моимъ Остафьемъ всего того, штомъ я имъ з воли и хути моее записалъ, спокойне, добровольне и безпечне держати и вживати могла, в опеку и в милостивую оборону злецаю и даю напродъ Пану Богу в Тройцы Единому, а потомъ, якомъ я завжды зо всякою ласкавою учинностю мевалъ и дознавалъ много ласки и добродейства ку собе ихъ милости ясне вельможныхъ пановъ, ихъ милости пана Григорья Ходкевича — пана Виленского, гетмана навышшого великого князства Литовского, старосты Городенского и Могилевского, а его милости пана Яна Хоткевича — старосты Жомоитского, маршалка земъского великого князьства Литовского, администратора и гетмана земли Лифлянское, старосты Ковенского, державцы Плотельского и Тельшевского, а приятеля моего по .... нного его милости пана Михайла Гарабурды, писара его королевскей милости, старосты Свислоцкого, писанемъ, прозьбами и чоломъ битьемъ моимъ в томъ ихъ милости пановъ а добродеевъ моихъ милостивыхъ вжиломъ, такъже презъ сесъ тестаментъ мой в томъ ласки и добродейства ихъ милости мети хочу, жону мою Настасью восполокъ з сыномъ моимъ Остафемъ по Бозе Сотворители ихъ милости, яко паномъ и добродеемъ моимъ милостивымъ, в опеку милостивую и в оборону злецаю и даю; штомъ о тую опеку и в томъ тастаменте нашомъ спольномъ, тыхъ часовъ минулыхъ ото обеюхъ насъ, то есть отъ мене самого и отъ тое жоны моее Настасьи справеномъ, назначилъ, ширей а достаточней доложилъ, такъже и теперъ я ничого не вонтпе в ласце и добродействе ихъ милости пановъ своихъ милостивыхъ, ижъ ихъ милость водле обетности и полецанья своего по животе моемъ жоне моей Настаси, которое, если бы Панъ Богъ животъ по зештю моемъ з сего света пробавити рачилъ, такъ же и тому сыну моему Остафью во всемъ, в чомъ бы они ласкавого а милостивого добродейства и ратунку ихъ милости потребовали, милостивыми а ласкавыми паны добродеи будутъ и ихъ отъ всякихъ кривдъ и долеглости ихъ боронити рачатъ, ижъ бы они, маючи ласкавую а милостивую оборону, всего того спокойне и добровольне держали, а за щасливое здоровье ихъ милости пана Бога просили, што все на Бозе Сотворители ихъ милости, яко паномъ а добродеемъ своимъ милостивымъ, злецаю и поручаю.

А што ся дотычетъ дочки моее Александры, которую я восполокъ с тою жоною моею Настасею тую дочку нашу Александру з воли а презренья Божего за сына ясне вельможного пана его милости, пана Григорья Ходкевича — пана Виленского, гетмана навышшого великого князтва Литовского, пана Александра Ходкевича венчали и в законъ малженства светого отдали, ино што кольвекъ з воли а хути и з милости моее родительское оной дочце моей Александре по животе мене самого и по животе жоны моее Настасьи далъ, даровалъ и особливыми листы, записы моими ей то записалъ и листы записы ей подавалъ, тыи вси листы и записы я и теперъ во всихъ члонкахъ и артыкулехъ всихъ описаныхъ при владности и при зуполной моцы зоставую и симъ тастаментомъ моимъ ихъ потвержаю и вмоцняю, маетъ оная дочка моя Александровая Ходкевичовая Александра, пришедши до того всего за тыми записы моими, по животе жоны моее Настасьи в держанъи того всего спокойне а добровольне держати и вживати, спъравуючися во всемъ подле листовъ, записовъ моихъ, врядовне справеныхъ и ей на то отъ мене даныхъ; а сынове мои панъ Юрий, воевода Берестейский, староста Волковыский, а панъ Каленицкий — маршалокъ господарьский, державца Радошковский, и дочка моя пани Настасья Ивановая Мелешковая и ихъ дети и потомъки, такежъ дети, сыны первое жоны моее Александры Остафьевы и потомки ихъ и вси внучата, кревныи и близкие мое до всего того, што ся кольвекъ жоне моей Настасьи Андреевне и детемъ моимъ, которыи я с нею, жоною моею маю, дочце пани Александровой Ходкевича Александре и сыну моему Остафью особливыми листы записы и тастаменты на вечность имъ записалъ, даровалъ и оставилъ вечно, никоторыми причинами и никоторымъ способомъ того подъ ними доходити, поискивати, никоторое трудности имъ в томъ задавати и чинити не маютъ, бо я в томъ воленъ, бо есть все мое спольне с тою жоною моею Настасею набыте, бомъ я онымъ детемъ своимъ еще такъже за живота моего вжо подавалъ и росправилъ, што есть на особливыхъ листехъ и тэстаментехъ моихъ меновите доложоно.

А на твердость и на певность сего моего тастаменту печать есми свою приложилъ и руку свою подписалъ.

А к тому, заховываючися в томъ водле обычаю права и статуту земского, возвавши к собе пана Ивана Семеновича Доминовича — подсудка земъского повету Пинского, пана Гурина Семеновича Фурса, писара земъского повету Пинского, а пана Михайла Васильевича Борзобогатого — земенина повету Пинского, и то ку певной ведомости ихъ милости достаточне допустивши, которые за жаданемъ моимъ, будучи того добро сведоми, ихъ милость до того тастаменту моего за очивистою прозьбою моею печати свое приложили, якожъ и духовникъ мой свещеникъ церкви светого Стефана в Пинску, будучи такъже того добре сведомъ, за жаданемъ моимъ до сего тастаменту року свою подписалъ.

Писанъ в Пинску.

Року Божемъ Нароженьи тисеча пятьсотъ семъдесятого, месеца Августа десятого дня.

У того тастаменту подписъ, рука его милости пана воеводы Смоленского тыми словы: Василей Тишкевичъ, а подписъ руки свещеника Стефановского тыми словы: Я Иванъ, свещеникъ Стефановский Пинский руку свою подписалъ.

При которомъ оповеданью и сознанью устномъ его милости пана воеводы Смоленского будучи, пани малжонка его милости ей милость пани Настасья Андреевна просила, абы тое устное оповеданье и тотъ тастаментъ до книгъ кгроцкихъ замку Пинского уписанъ, якожъ и выписъ с книгъ ее милость пани Настасья Андреевна, воеводиная Смоленская, старостиная Менская и Пинская, подъ нашими печатьми и с подписаньемъ рукъ нашихъ на то собе взять рачила.

Писанъ у Пинску.

Матфей Гавриловичъ Тишковичъ, подстаростий Пинский руку свою подписалъ.

Макаръ Мартиновичъ, судья кгродский замку Пинского, Богданъ Полкотицкий, писаръ кгроцкий замку Пинского.

А такъ мы тое оповеданье пани Васильевое Тишковича пани Настасьи Андреевны до книгъ земскихъ записати казавши, выписъ подъ печатьми моею Михайла Соколовского, а моею Потея Ельца ее милости дали.