СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ

ГЕМИЛУТ ХАСАДИМ (БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ):

Известные идеалисты

Гадаска

Лейб Ваш и другие члены семьи Пинес

Иона Шумакер

Нимеле Мясник Булгац

Шабтай Шефем из Павлово

ГЕМИЛУТ ХАСАДИМ
(БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ)

Перевод Джерролда Ландау

{52}

(Из книги «Несамот БеИсраэль», «Души в Израиле»)

В каждом городе у еврейского народа есть популярные идеалисты, которые отказываются от своих собственных потребностей и посвящают народу всю свою сущность. Однако ни один из таких городов не был настолько прекрасен, как Ружаны. В Ружанах было три подобных человека в предыдущем поколении. Все они жили примерно в одно и то же время. Один из них — Давид Меламед [David Melamed], второй — Лейб Ваш [Leib Wasz], а третий — Гадасса [Hadassah].

Давид Меламед был не только благодетелем, который собирал у богатых и раздавал бедным, но и был своего рода революционером. Он оставался в состоянии открытой войны с богатыми людьми. На каждой встрече, в которой участвовала городская знать, занимавшаяся проблемами бедных людей, появлялся яростный образ Давида Меламеда. Он назвал бы их «толстобрюхами» и «обжорами».

Сначала он был учителем (меламед). Затем он стал посредником повозок. У него была плохая жена, которая усложнила ему жизнь, но он терпеливо терпел ее проклятия и делал то, что должен был. Он был большим скрягой в отношении самого себя. Его пищей были хлебцы, несмотря на то, что его дом был "полной чашей". Весь день он бродил по улицам с мешком через плечо или котелком под мышкой. Домовладельцы и даже богатые люди, которых он всегда бранил, встречались с ним и давали ему хлеб, картофель, муку и даже наличные деньги. Он раздавал все это своему народу: пожилым, больным, вдовам, сиротам, бедным невестам и ученикам Бэйс Мидраш. Не было ни одного страждущего человека, чье горе не было известно Давиду. Он делал свои дела тайно. Внезапно он подходил, бросал пожертвование человеку и бежал. Дающие не знали получателей, и сами получатели не знали друг друга. Когда умер Давид Меламед, евреи на похоронах увидели — весь город был на похоронах — к их изумлению, что из переулков вышли на похороны горожане-неевреи, мужчины и женщины, пробираясь к гробу с плачем и причитаниями: «Наш отец, наш кормилец, человек, от которого мы зависели!! Что мы будем делать без тебя!

Тогда стало ясно, что Давид Меламед поддерживал их бедные семьи так же, как он поддерживал еврейские бедные семьи. Его широкое сердце, полное любви к страдающим людям, не знало разницы между евреем и неевреем.

{53}

Прежде всего, была известна любовь Давида Меламеда к бедным детям. Талмуд-Тора, существующая сейчас в Ружанах, была устроена им. Его наибольшим удовольствием было слышать голоса школьников во время учебы, дружить с ними, быть с ними и помогать им в той мере, в какой это было возможно. Своей последней волей он попросил, чтобы его похоронили среди детей, и что мусор из Талмуд-Торы и других хедер был поставлен ему в головах [Что я могу сказать? Так в тексте... Может тут образное выражение? : "and that garbage from the Talmud Torah and from other cheders be placed at his head"].

Гадасса [Hadassah] была женщиной из среднего класса. Она происходила из раввинской семьи. Ее отец Рабби Элиаху Щик [Rabbi Eliahu Schik] служил раввином в Лиде, Загаре [? Zagar] и Кобрине. Ее муж был богатым торговцем. Он жил в Москве весь год и возвращался в свой дом только на Пасху. С деньгами, которые он отправлял, она могла вести себя как богатая женщина. Тем не менее, она прожила всю свою жизнь в маленькой комнате, постилась, и тратила гроши на свои нужды и нужды своей семьи. Она распределяла все свои деньги между нуждающимися и больными людьми. Когда ее муж появлялся раз в год дома, ему приходилось выплачивать долги.

После ее смерти жители города решили, что каждую девочку, родившуюся в этом году, следует назвать Гадасса в ее честь.

Третий популярный идеалист, Лейб Ваш, превосходил двух предыдущих.

Лейб Ваш [Liba Wasz] был из богатого класса, сын фабриканта. Его прозвище Ваш было короткой формой имени Варшава, потому что он женился на женщине из Варшавы или часто ездил туда.

Его пути были не такими прямыми, как Давида Меламед или Гадассы. Люди в городе говорили, что он не был добрым от природы, но что он «преодолел свой темперамент». На самом деле, его сердце было полно нежности и эмоций. И если ему не позволили полностью погрузится в заботы людей и посвятить свою жизнь людям, как это делали Давид Меламед и Гадасса, то только потому, что ему не хватило рядом доброго сердца, чтобы выйти из своего круга. Такое усилие требует большего, чем сердце. Для этого нужна высокая душа и железная сила.

С его чувствительным сердцем Лейба Ваш не мог не видеть пропасть между двумя сторонами разделенных в Ружанах. Без какого-либо социального исследования он смог выяснить для себя, кто создал свое собственное богатство, и кто несет ответственность за страдания и агонию тысяч людей за другой стороной забора. Поскольку он не мог изменить режим, потому что не он его создал, он решил, что сам не будет искать выгод от своего собственного богатства, а скорее распределит его между бедными в меру своих способностей.

Он давал не просто пожертвования. Он отдал все, что у него было, тайно, чтобы не смущать получателя. Кому-то, например, он подарил коробку с табаком, а в ящике была золотая монета. Когда он увидел бедного человека в потрепанной одежде, он снял свою новую одежду и отдал ее бедному человеку. Таким образом, это не рассматривалось как подарок, который смутил бы бедного человека, он «продал» ему одежду — таким образом что-то, что стоило ему десятков рублей, было продано за несколько мелких монет. У него всегда была новая одежда, сшитая для него, чтобы он мог заниматься «бизнесом» с бедными людьми. Он также хотел отправить своего сына в армию «в утешение бедным».

{54}

Прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как эти благодетели людские скончались, однако евреи Ружан помнят своих героев и горячо, и с энтузиазмом говорят о них, как будто они скончались недавно.

Имена каждого из них увековечены в благотворительных организациях. Почетное место было выделено для каждого из них на кладбище, а над их могилами были установлены небольшие каменные навесы. В любое время еврейские мужчины и женщины приходят к своим благодетелям, живущим на кладбище, чтобы излить свои сердца перед ними и попросить их быть «праведными заступниками за них».

А. Литвин

Маленькая, хрупкая Гадаска [Hadaska], которую все люди города называли «Мать», предстает перед моими глазами, словно живая. Она была дочерью известного раввина, Рабби Элиаху из Лиды, который был известен народу как «Рабби Элинка из Лиды».

Эта Гадаска была драгоценнейшим человеком: ей не нужно было ничего, и все было для других людей и незнакомцев.

Гадаска

Она рано вставала, будь то лето или зима. Утро она посвящала своей душе. Ее очень привлекали Барху [Barchu — благословение] и Кедуша [Kedushas — святость]. Ее отношение к ним не знало границ. Каждое утро она бежала от одного Бейс Мидраш к другому, чтобы «похитить» их. Затем она посвящала всю остальную часть своей души и времени бедным.

Она постилась в будние дни, а после наступления сумерек употребляла немного картофеля и грубого хлеба. Как и все люди, она ела только в субботы и праздники, когда акт еды сам по себе являлся заповедью. Ее муж спорил с ней, желая остановить пост, но это было бесполезно. Однажды ее отец, Реб Элинка из Лиды, сказал ей прекратить пост, используя как предлог почитание отца. Однако она умоляла его: «Пожалуйста, Отец, не делайте этого. Я не могу противостоять столь суровому приказу и греху против моей души». Ее отец, Реб Элинка, отступил и не дал ей такого распоряжения. Он сказал:

«Моя дочь — скромная женщина, и она , наверное, знает, что делает ...»

Все жители города почитали ее как святую женщину. Лучи света исходили из ее образа. Многие говорили тогда: «Реб Элинка не распорядился... он сказал...». И в это время будут качать головами и чмокать своими губами.

{55}

Тем не менее, этот пост исполняла только она сама. Она не требовала этого от других. Бедные должны были есть каждый день и им нужна была одежда. Гадаска была занята сутками напролет, включая ночи, чтобы обеспечить это. Не зря все жители города называли ее «матерью».

Это имя действительно подходит для нее, потому что она была милосердной матерью для всех бедняков города - и не только для бедных, но и для больных, матерей, которые только что родили, сирот и невест. Никакие препятствия не мешали ее действиям. Она продолжала работать в дождь, снег, летнюю жару и зимний холод. С накидкой на голове, одним концом на плече, а второй она держала другой рукой, она шла в дома богатых людей от имени бедных и обездоленных. Если Гадаске приходилось качать колыбель больного сироты, она сидела и качала. Если бы нужно было найти кормилицу для ребенка-сироты, у которого смерть вырвала мать, Хадаска разыскивала кормилицу. Хадаска, мать города, делала все. Тот, кто не видел, как она вела бедную сироту на свадьбу, как мать или свекровь, танцуя и хлопая в ладоши перед невестой, никогда не видел счастья в своей жизни.

Когда экономическая ситуация ухудшилась, и было сложно собирать деньги в городе, Гадаска едет в Варшаву, Лодзь или даже в далекую Москву, чтобы собрать деньги и одежду для бедных ее города. Ее доброе имя всегда следовало за ней.

Она сама была богобоязненной женщиной, но у нее была большая терпимость к другим. Она никогда никому не проповедовала и не говорила, чтобы боялись Небес. Я вспоминаю только один раз, когда она не смогла сдержать себя, и сказала мне:

«Я должна признать, что очень легко получить пожертвование от вас, и это всегда правильное пожертвование, но вам не хватает страха перед Небесами ... Не думайте, что я, не дай Бог, требую от вас многого. Нет. Только то, чтобы вы молились трижды в день, мыли руки перед едой, читали Благодать после еды [Grace After Meals] и выполняйте все, что написано в Кодексе еврейского права (Шульхан Арух [Shulchan Aruch]) ... «Мне ясно, однако, что Она не говорила это с преувеличенным усердием, а скорее из доброй сердечности. Я был рядом с ней, и ее сердце болело, когда она видела, что я отвергаю свое участие в Царстве Небесном своими собственными руками. Она не могла удержаться от моих несчастий, и она пощадила меня ...

Когда через много лет я вернулся в свой город, я обнаружил, что Гадаска почти не изменилась. Возможно, морщины на лбу углубились, и ее глаза стали более утопленными в глазницах. Может, ее спина тоже немного сгорбилась. Но миниатюрная, худая Гадаска все еще сохраняла свое волнение в отношению к Барху и Кедуша, она все еще голодала во все будни, и только после ужина съедала немного картофеля и грубый хлеб. Она каждый день проходила по рынку и улицам, чтобы собрать деньги и одежду, и раздать их бедным, вдовам и сиротам.

«Как ты, Гадаска», спросил я ее: «Как твое здоровье?»

"Как я? Спасибо Б-гу, неплохо. По правде говоря, у меня нет времени болеть. Только мои ноги несколько ослабли, ты можешь быть спокоен». Затем она продолжила свою работу.

В конце ее крошечное, тонкое тело согнулось под бременем ее тяжкого труда. Оно согнулось и сломалось. Это было перед Пасхой. Вечером она все еще работала во имя бедных. Заснула, а утром проснувшись, сказала, что ей плохо.

{56}

Через полчаса она закрыла глаза навсегда. Словно ангел спустился с небес и поцеловал ее в губы. Когда ангел поцеловал ее, он тайком забрал чистую душу из ее тела. Она уходила в свой вечный мир без боли, без страданий и без переживаний. Умерла с поцелуем смерти, как и все праведники.

Пришло утро. Стон и плач по всему городу были огромны. Бедные чувствовали, что они стали еще беднее со смертью Гадаски. Вдовы и сироты вновь овдовели и остались сиротами. Все жители города почувствовали жгучую боль глубоко в их сердцах. Все они стали чувствовать себя сиротами.

Ю. Л. Минц

(«Hayom» из Варшавы, 1 год, 1925/5685, номер 6.)

Статья о кончине этой замечательной личности есть в «Хатцефире» 1901 года (61), в ней говорится, что глава раввинского суда Ружан, Рабби Шабтай Валлах [Rabbi Shabtai Wallach], превозносил ее. Реб Ерухам Фишель Пинес [Reb Yerucham Fishel Pines] также восхваляя ее, сказал, среди прочего:

«Покойная была святой и чистой женщиной, праведной и добродетельной во всех смыслах этого слова. Она была одной из великолепных личностей, которыми гордится Израиль. Умершая, благословенной памяти, была в мире женщин той, кем был Цадик Реб Нахум [Tzadik Reb Nachum] шамаш [shamash] в Гродно ^[5] в мире мужчин. Ее смерть — это потеря для всего поколения. Я говорю о таких личностях так: «Сбор винограда завершен и урожая уже не будет»».

Поскольку она была так дорога всем людям города, все младенцы-девочки, родившиеся в этом году, были названы Хадасса в честь памяти о ней.

_____________________

1. Русская единица измерения, около 2,7 акров.

2. Суббота перед Рош Ходеш [Rosh Chodesh], Новолуние.

3. Это, по-видимому, относится к Суккот [Sukkot], который упоминается в Торе как Праздник урожая, хотя это может означать частный праздник урожая.

4. Гадаска это уменьшительное от Гадасса. Этот человек идентичен вышеупомянутой Гадассе.

5. В тексте здесь есть примечание: «См. Книгу «Души Израиля» [Neshamot in Israel] А. Литвина.