МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ БССР

БЕЛОРУССКИЙ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫЙ ИНСТИТУТ ПО РАЗРАБОТКЕ ПРОЕКТНОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ ДЛЯ РЕСТАВРАЦИИ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ „БЕЛСПЕЦПРОЕКТРЕСТАВРАЦИЯ"

БЕЛОРУССКИЙ РЕСТАВРАЦИОННО-ПРОЕКТНЫЙ ИНСТИТУТ

Памятник архитектуры XVI — XVIII вв.
Дворцовый ансамбль в г.п. Ружанах
Пружанского р-на Брестской области

КОМПЛЕКСНЫЕ НАУЧНЫЕ ИЗЫСКАНИЯ

01.01.03.КНИ ИСТОРИКО-АРХИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПО АНСАМБЛЮ

Гл. инженер института		A.Пенькевич
Начальник ОИИ		Р. Боровой
Ведущий искусствовед		B.Калнин
Объект № 45/70		инв. № 52

Минск 1991

* * *

Смотрите также журнал «Береза Картузская»

Из фондов музея-усадьбы
«Пружанскі палацык»

Спасибо Юрию Зялевичу.

1.8. Датировка последней перестройки.

Исходя из сказанного следует критически отнестись к датировке начала строительства нового дворца в Ружанах 1786 годом (4:39), или 1784–1786 годами (2:367). Маловероятно, что после смерти жены-театраломанки и перехода к замкнутой жизни Александр Сапега мог отважиться на значительные расходы по переустройству ружанской резиденции, где долго жить не собирался. Упомянутая датировка (1786 год) взята из литературы конца XIX века, где сказано, что в «восстановленных Ружанах канцлер литовский Александр Сапега принимал 12 сентября 1784 года Станислава Августа, ... через два года Сапега перенес свою резиденцию в Деречин, а ружанский дворец продал иудейскому предпринимателю, который основал в нем суконную фабрику» (24:853). Тоже самое говорится в публикации середины XIX века, только вместо сообщения о продаже дворца под фабрику сказано, что Сапега «решил это место сделать фабричным, уже в 1786 г. и позднее существовало здесь несколько фабрик» (7:695). Сообщение о продаже дворца предпринимателю дается в примечании последней упомянутой публикации. Примечание имеет характер лирического отступления и заканчивается словами: «потомки славных прадедов (Сапегов) оставили могучие стена древнего своего гнезда ради более скромного, но окруженного тенистыми парками уединения в Деречине. Ружанский же дворец был продан предпринимателю...» (7:695).

Дополнительным доводом для ошибочной поздней датировки работ по реконструкции дворца было сообщение в междувоенной польской литературе о выявлении авторских чертежей XVIII века по ружанскому дворцовому ансамблю. Исследователь З.Батовский упоминает единственную дату, отмеченную на проектных листах Яна Самуэля Беккера, придворного архитектора Сапегов. Эта дата – 1788 год – поставлена на дарственном листе, согласно текста которого архитектор передает выполненные им чертежи своему господину. (8:59). Второй довоенный исследователь, С.Леренц, в своей публикации уже прямо говорит, что «чертежи были выполнены в 1788 году» (14:262). Именно эти сообщения и послужили поводом для всех последующих исследователей датировать последнюю перестройку Ружанского ансамбля второй половиной 80-х годов XVIII века.

Необоснованность данной датировки очевидна даже в исходной посылке. Дарственный титул к чертежам Е.С. Беккера свидетельствует скорее всего о завершении проектов, из-за практической их ненадобностью проекты были подарены А.Сапеге уже как произведения искусства. Отсюда можно заключить, что к 1788 году Сапега окончательно отказался от завершения предпринятой им ранее реконструкции ружанского дворцового ансамбля. О том, что реконструкция осталась незавершенной, свидетельствует распоряжение наследника Александра Франтишка Сапеги от 21 апреля 1795 года, т.е. через два года после смерти отца: «Во дворце закончить штукатурку и покраску всей стороны фасада от Большого Канала, ... закончить также начатую галерею и колоннаду от манежа. ... Во дворе ... напротив манежа на выведенных уже в основном фундаментах вымуровать официну». (53:2).

Долговременная незаконченность строительства подтверждается также инвентарем ружанского дворца, составленным 1 июля 1793 года, т.е. сразу после смерти Александра Сапеги (49). Здесь указаны те же недоделки, что и в распоряжении 1795 года. В этом же инвентаре описаны как полностью готовые два павильона по обеим сторонам въездной брамы. В них на это время размещалось жилье, хотя по проекту Я.С.Беккера павильоны предназначались под канцелярию и караульню (38:28). Анализируя описание флигелей 1893 года, можно допустить, что приспособление этих зданий под жилье было выполнено несколько лет назад (26:15,п.8). Таким образом, проектирование и начало строительства южного корпуса с брамой было выполнено скорее всего в конце 70-х – начале 80-х годов XVIII века, но никак не позднее середины 80-х.

1.9. Перестройка ансамбля 1770-80-х г.г.

Доказательством интенсивности строительных работ по реконструкции ружанского дворцового комплекса в 70-х годах служат расходные записи по ружанскому имению за этот период. Первые записи выполнены в 1772 году, последние – в 1779. Более поздних или ранних записей не обнаружено. Это обстоятельство согласуется с биографическими данными Александра Сапеги. Так, в 1772 году прошло уже 16 лет его супружеской жизни с Магдаленой из Любомирских; он еще не является полным владельцем Ружан, так как жива еще его тетка Кристине Массальская. Но Массальская, по-видимому, очень больна, в январе 1773 года ее не станет, поэтому все расходы за 1772 год идут в пользу наследника и его жены. В это же время Магдалена все свое влияние при дворе направила на получение мужем престижной должности канцлера литовского. Эта должность была получена Александром Сапегой в сентябре 1775 года (23,т.III:379). На этот же период, т.е. на середину 70-х годов, приходится больше всего расходов на строительные работы по дворцу.

Все статьи расходов на строительные работы расписаны на конкретный исполнителей и для администратора, который вел записи, важно было, на какую сумму и каких работ было выполнено, но не где конкретно эти работы производились. Поэтому встречаются записи типа: «Каменщикам – 184 зл.», «Кровельщику Мартину – 1000 зл.» или «За 10 бочек извести – 40 зл.». Хотя такие записи не дают точного представления о выполненных работах, они включены нами в приложение, так как характеризуют объем строительства в целом (см. Приложение 2). В данной части записки мы ограничимся кратким перечислением видов работ по годам для составления общего представления объемов реконструкции ружанского дворцового комплекса,

1772 год – установка мраморных дверных порталов, каминов, устройство полов и потолков, остекление и покраска окон – все во дворце.

1773 год – каменные, печные, столярные и кровельные работы без указания места, но скорее всего по дворцу.

1774 год – штукатурные и покрасочные работы в комнатах, земляные работы в парке.

1775 год – роспись дворцовых комнат, золочение рам для картин.

1776 год – покраска фасада над галереей, ремонт слуховых окон и устройство новой черепицы на дворце, покраска окон в доме над Каналом (в парке ?), каменные работы на официне.

1777 год – ремонт черепной кровли на дворце, установка печей и труб в здании около караульни (южный корпус ?), покраска окон там же, покрытие черепицей официны.

За 1778 и 1779 годы отмечены работы стекольщиков, маляров, кровельщиков, но они выполнялись скорее всего в городе: в корчме, в официне напротив корчмы и в церкви. За эти два года не отмечены даже расходы на сальные свечи для дворца, хотя в предыдущие годы такие расходы отмечались регулярно.

После 1779 года данных по расходам ружанского имения не найдено. Вполне возможно, что их и не было, поскольку, как уже отмечалось выше, после смерти жены, наступившей в 1780 году, Александр Сапега постоянно живет в Варшаве, в Ружанах бывает эпизодически (по метрической книге ружанского костела за 1782-1808 г.г. Александр Сапега принимал участие в крестинах в 1782, 1788, два раза в 1789, в 1790 и в 1792 годах). Во всяком случае, среди сохранившихся документов найдены расходные книги, фиксирующие деятельность ружанского двора только с 1790 года (56), но в них, кроме поставки «дров на замок», никаких строительных расходов не отмечено.

В конце 80-х годов XVIII века в ружанском дворце работал ксенз-историк Когновицкий. Здесь он просматривал богатейший архив Сапегов, в результате исследований им было издано три тома «Жизнеописании Сапегов» на польском языке. Первый том вышел в Вильне в 1790 году, остальные два в Варшаве в 1791 году. Каждый том был посвящен отдельному представителю рода, первый – Льву Ивановичу (1557–1633), второй – Яну Петру (1569–1611), третий – Казимиру Леону (1609–1656). Ружанский дворец в книгах Когновицкого занимает незначительное место, в основном связанное с пребыванием того или иного монарха в его стенах. Для нас представляет интерес предисловие к первому тому, где автор сравнивает деяния основателя могущества рода Льва Сапеги с деяниями Александра Сапеги, тоже канцлера литовского, тогдашнего владельца Ружан: «Тот (Лев Сапега) большие фундуши составил, этот (Александр Сапега) их все поддерживает и к старым новые добавляет, как то удельную алтарию св.Варвары, церковь и кляштор великолепные для базилианов, костел кладбищенский за городом, лазарет в городе Ружанском. Он же, при великолепном обновлении старых структур и внутри, и снаружи придал выразительность как ружанскому, деречинскому, так и другим костелам то ли башнями фронтонами с фасада, то ли алтарями и мавзолеями внутри», (13:введенве).

В приведенном отрывке говорится только о культовых постройках Ружан, работы над которыми велись во времена Александра Сапеги. По косвенным данным эти работы не останавливались в 80-х годах, как на дворце; кроме того, велись крупные строительные работы по созданию в Ружанах различных мануфактурных производств. В 1793 году, после того, как Александр Сапега скончался в Варшаве, был составлен и сохранился до сих пор инвентарь ружанского двора (36). По этому инвентарю в городе, в непосредственной близи от дворца находилось три фабричных здания и два дома фабричных мастеров мануфактуры суконной, шелковой и ткацкой. На этой же территории находилось еще пятнадцать домов, предназначенных для жилья и хозяйственных нужд (36:41–44). По инвентарю 1762 года казенных домов, принадлежащих имению, было всего пять (35:1–1об.). Значит, за время владения Александра Сапеги количество казенных домов увеличилось на 16. Из всего этого вытекает, что во времена Александра Сапеги проводились широкомасштабные строительные работы по преобразованию всего города, однако далеко не все было закончено. Можно предположить, что в первую очередь были приостановлены дворцовые работы, поскольку владелец стал меньше интересоваться ружанской резиденцией. Постройки же города, которые находились за пределами дворцового двора, предназначались в первую очередь для хозяйственных и бытовых нужд города и имения, и приостановления их строительства невозможно было чисто по экономическим причинам. Но отсутствие хозяйской заинтересованности сказалось и на экономических постройках. Через два года, т.е. в 1795 году, при «Описании всех необходимых строительных работ по ружанскому графству» было отмечено девять казенных зданий, требующих основательного ремонта (53:2–3), но это уже было при новом владельце Ружан, Франтишке Сапеге.

1.10. Франтишек Сапега, упадок резиденции.

Сын Александра Сапеги Франтишек (1772–1829) женился еще при жизни отца в феврале 1793 года , «ввел молодую жену через распахнутые впервые двери дворца в Деречине, перестроенного с большим вкусом из дома, предназначенного первоначально под школу наук (Академию)» (23,т.III:426). Это обстоятельство свидетельствует о том, что ружанский дворец уже не предназначался для проживания в нем сапежинской семьи, а рассматривался только как центр отдельного владения.

Новая роль, которую определили новые хозяева ружанскому дворцу, определяется уже в 1786 году согласно упомянутому выше «Описанию всех необходимых строительных работ по ружанскому графству». По дворцу предполагалось завершить фасад со стороны Канала, закончить начатые отделочные работы в Большом Зале. Официну, где располагался манеж и театр, предполагалось переоборудовать под кухню и «генеральный склад». Вместо запроектированной ранее картинной галереи напротив театра с манежем в 1795 году предлагалось построить трехэтажное знание, за которым тут же находились бы конюшня с возовней и прочие хозпостройки (58:2). Здесь же отмечалось, что все преобразования необходимо производить по чертежам прошлого года, т.е. составленным в 1794 году. Судя по следующим документам, эти чертежи составлял уже не Беккер, а другой архитектор, Михаил Кадо. Впервые его имя встречается в «Ружанской Сказке» за 1795 год под рубрикой «шляхта княжецкая»: «Михаил Кадо, Архитектор, 26 лет» (46:1об.). В следующей «Ружанской Сказке», составленной в 1811 году, против имени и фамилии «Михаил Кадо» сделана пометка, что он «отдалился в 1796 году», т.е.покинул службу при княжецком дворе (47:1об.).

Чертежи М.Кадо по Ружанам имеются в Варшавской университетской библиотеке и находятся в одном собрании с чертежами Я.С. Беккера. Чертежи Кадо не подписаны, но их можно узнать по своеобразной технике (сплошная заливка разрезаемых стен на планах, покраска фасадов китайской тушью без подцветки, небольшой масштаб чертежей) и потому, что среди его чертежей есть план бывшего театре и манежа, переделанного под «генеральный склад», т.е. полностью соответствующий распоряжению по строительству за 1795 год (38:59).

Скорее всего, что предполагаемая перестройка не была осуществлена, поскольку в следующем, 1796 году уехал сам архитектор, одновременно ружанское владение покинуло 32 человека из 109, приписанных к ружанскому двору, т.е. началось массовое бегство в связи с последним разделом Речи Посполитой и переменой власти. (47:1–9).

Чертеж М.Кадо по переделке театра под склад нами не скопирован, так как ничего нового к проекту Я.С. Беккера он не добавляет. Единственная деталь, достойная внимания на чертеже М.Кадо – отсутствие колоннады перед главным входом в театр (33:59). Очевидно, она не была возведена, так как во время раскопок 1974 года следов фундамента колоннады не было обнаружено.

Судьба ружанского дворца в конце XVIII – начале XIX веков точно неизвестна. В некоторых литературных источниках, сообщается о продаже дворца под суконную фабрику еще в конце XVIII века (7; 24), другие называют дату продажи дворца – 1810 год (3:24). Однако имеется ряд документов, по котором здание дворца охраняется сторожем по крайней мере до 1813 года.

По расходной книге деречинского имения Сапегов за 1799–1813 годы первая оплата «сторожу ружанского дворца» произведена в июле 1799 года, последняя – в 1810 году: «стражнику ружанскому от 1 января 1811 года до 1 июля 1812 года». За 1813 год оплаты сторожу не было (50:3,35).

Имеется еще один документ, свидетельствующий о том, что дворец в Ружанах всю первую треть XIX века находился в собственности Сапегов. Это судебные бумаги князя Фрактишка Сапеги, связанные с его процессом с семейством Остромецкого (45:1–4).

Из судебного дела выясняется, что в 1806 году князь Ф.Сапега перед выездом за границу назначил дворянина Остромецкого управляющим своими Литовскими имениями (т.е. находящимися в Гродненской и Виленской губерниях). За время управления, которое длилось более 18 лет, Остромецкий совершил ряд злоупотреблений, среди которых отмечены вырубка леса в ружанской пуще для продажи на строительство витин (грузовых барж), опустошение и разорение всех фольварков и крестьянских строений в Деречине, Ружане и Зельве, расхищение ружанского дворца, его казны и погребов, дорогих приборов, мебели, библиотеки, арсенала, старинные вещи, что было оценено на сумму около 2 миллионов злотых (45:3).

Все злоупотребления совершены до 12 июля 1825 года. Значит, до этого срока дворец принадлежал исключительно Сапегам. Этот срок можно продлить вплоть до января 1827 года, когда упомянутый судебный документ был написан.

Если вернуться к версии, вытекающей из многочисленных литературных источников о продаже дворца евреям-предпринимателям в конце XVIII или в начале XIX веков, то скорее всего в это время был продан не сам дворец, а мануфактуры, расположенные рядом с дворцом.

1.11. Евстафий Сапега, конфискация 1832 г.

Франтишек Сапега умер в 1829 году. Его наследником становится сын Евстафий (1797–1860),(23,т.III:436). Через год после принятия наследства Евстафий принимает участие в ноябрьском восстании 1830–31г.г. После поражения восстания все владения Сапегов, находившиеся на территории Российской империи, были конфискованы в Государственную казну, в том числе и Ружаны («Графство Деречинское и Ружанское 3523 мужских душ»), (40:382об.). «Для принятия в казенное владение имений Евстафия Сапеги командирован казенною палатою асессор Костромитин.... 19 апреля 1832 года» (40:383). Сам владелец Евстафий Сапега эмигрировал за границу.

Ко времени конфискации ценных вещей в ружанском дворце уже не было. Вероятно они были вывезены в Деречин еще при Франтишке Сапеге. В октябре 1832 года ценности Сапегов были обнаружены в кляшторе доминиканов в самом Деречине и в Луконицком костеле, находящемся в 10 верстах от Деречина (41:1–2). Обнаруженные вещи были описаны на 19 листах и отправлены в Белосток, где в бывшем дворце Браницких устроена была царская резиденция (24:л.19–27). Среди вещей перечислены скульптурные изделия, стекло, фарфор, посуда, рамы от картин. Сами картины были отправлены отдельно в Петербург. Судя по количеству рам, в собрании Сапегов имелось 167 картин. Позднее, в 1923–1924 годах, часть собрания Сапегов была передана Советским правительством Польше согласно Рижского мирного договора 1921 года (19:6–9).

1.12. Сведения XIX века

Дальнейшая история ружанского дворца растворяется в потоке архивных документов, из которых трудно выделить определенные моменты с точно зафиксированными датами. Эта трудность усугубляется противоречивыми сведениями, которые укрепились в исторической литературе середины – конца XIX века.

Воспоминания польского писателя Ю.У. Немцевича названы «Историческими путешествиями» и охватывают период с 1811 по 1828 годы (21). Пребывание в Ружанах отмечено 1819 годом. Это был второй визит писателя – первый раз, около сорока лет тому назад он видел дворец «насыщенным великолепными украшениями и предметами, сверкающим тысячью огней, звенящим музыкой, заполненным толпами гостей, ... сегодня же часть дворца занята складом зерна, а часть превращена в фабрику по прядению шерсти. Фабрику эту содержат евреи» (21:348).

В данном отрывке и далее не дано разделение дворцового комплекса по отдельным корпусам, поэтому можно предположить, что здесь речь шла о здании бывшего театра и манеже, так как замечание по поводу хранения здесь зерна полностью совпадает с распоряжением Ф.Сапеги от 1795 года на переделку театра под продовольственный склад.

Затем Немцевич описывает некоторые помещения дворца: «В одном из кабинетов находится библиотека, не слишком оригинальная как по содержанию книг, так и по числу таковых. Больший интерес представляет кабинет рукописей, состоящий из 232 больших томов; достигают они конца XII века и кончаются на склоне XVIII-го».

... В скарбце находится знаменитый кубок, названный сапежинским...

Провожаемый любезным паном Гудовским, управляющим этого владения, у меня было время все осмотреть» (21:348).
Из цитируемого отрывка следует, сто в 1819 году собственно дворец (или Главный корпус) никем занят не был и находился под надзором управляющего во владении Сапегов.

Очевидно под суконную фабрику была передана часть театрального флигеля, а другая его часть была переделана под склад зерна, т.е. под «продовольственный магазин».

Свидетельство второго очевидца относится к июню 1834 года, когда здесь побывал граф Леон Потоцкий: «Дворцовый двор весь зарос травой, на которой паслись козы, в саду шпалеры вырублены, фруктовые деревья одичали, ... пруды зарыты, ) каналы без воды; а среди этого всеобщего запустения сооружение, снаружи еще напоминающее, чем оно было несколько лет назад, внутри... переделано под фабрику! ... Где громадное собрание редких книг, богатый арсенал? Где комнаты, в которые входили кардиналы, епископы, канцлеры, гетманы, воеводы, первейшие магнаты страны? Сегодня, ободранные от дорогой обивки, оголенные от золотых панелей, заполнены станками!» (22:148).

Описание эмоциональное, обобщенное, но заметна разница с впечатлениями Немцевича, высказанными на 15 лет раньше: Дворец уже опустошен и фабрика в нем работает. Здесь нет уточнения, в каких помещениях стояли ткацкие станки, скорее всего они продолжали работать только в театральном флигеле, но впечатление от них Потоцкий вполне мог перекинуть на весь дворец – подробности не были важны. Только при таком рассмотрении у нас нет противоречий между документальными свидетельствами и литературными воспоминаниями. Сведение о том, что дворец и мануфактурные фабрики были проданы Сапегами за 1000 рублей еврею Пинесу в 1810 году (3:24), находится в частичном согласии с имеющимися данными.

Видимо под дворцом в 1810 году имелась ввиду все та же часть театрального флигеля. Не исключена также незаконная сделка, совершенная Остромецким, управлявшим в эти годы всеми сапежинскими владениями в Литовских губерниях, или Порембским, поверенным Остромецкого по Ружанскому имению (45:3). Вполне возможно, что на аукционе 40-х годов XIX века, на котором продавалось конфискованное ранее имущество в Ружанах, Пинесы всего лишь официально и законно оформили давно приобретенные и эксплуатируемые постройки ружанского дворцового комплекса.

С 1832 года дворец принадлежит казне. Ружаны в это время находятся на территории Гродненской губернии. Однако никаких материалов по ремонту ружанского дворца, как казенного здания, в губернских делах не найдено. Есть только косвенные упоминания о дворце, связанные, например, с ремонтом тюрьмы в Ружанах в 1838–40 годах» (29). В этом документе сообщается об осмотре ружанской этапной команды, произведенном 6 июля 1838 года. Из этого осмотре явствует, что под караульную службу были заняты верхние этажи дворца, так как «нижние покои в замке незанятые». Кроме того упоминается «провиантский магазин, расположенный в самом Замке» (29:17об.)

На географической карте, составленной до 1850 года и показывающей Ружаны с окрестностями в масштабе 1:126000, к дворцовому ансамблю приписано название «Провиант.магаз.»(37).

Таким образом, дворец в 30-х – 40-х годах XIX века использовался как склад. Скорее всего собственно склад («магазин») был расположен в бывшем здании театра.

В деле по «сведениям о древних крепостных и подземных сооружениях в Гродненской губернии» собранным в 1914 году, отмечено, что ружанский дворец «в числе другого имущества князей Сапегов, был конфискован казной и приобретен от последней с аукциона дедом (нынешнего владельца) Мордуха Пинеса лет 70 тому назад» (30:191об.). Таким образом, дворец окончательно попал к евреям Пинесам всего лишь в середине 40-х годов XIX века.

Вполне понятно, что дворец в Ружанах после перехода в новое владение, рассматривался прежде всего с точки зрения годности его для размещения производства и сносного жилья. Первая половина XIX века была периодом бурного развития фабричного суконного ткачества. На территории Белоруссии крупнейшим центром ткачества были Ружаны. Большие заказы на сукно поступали от военного ведомства царской России. Вполне естественно, что царское управление казенными имениями не чинило препятствий на пути освоения ткацким производством новых площадей ружанского дворца. В начальный период, т.е. в первые года XIX века, ткацкие станки были ручными и размещались в старых княжецких флигелях, построенных еще в конце XVIII века, или на дому у отдельных мастеров. В театральном флигеле производилась главным образом покраска тканей с последующей сушкой во дворе. По мере расширения производства и его механизации весь цикл производства концентрировался в одном месте. Расширение фабрики шло в основном двумя путями. Первый путь предусматривал освоение новых площадей в существующем дворце и его флигелях, второй – строительство новых производственных зданий. В обоих случаях старая структура дворцового ансамбля разрушалась – выламывались перегородки, менялись проемы, вводились дополнительные этажи и т.д. Территория двора и парка застраивалась производственными зданиями.

Владельцы дворца Пинесы за все время присутствия в его стенах никогда не предпринимали попыток восстановления главного корпуса и флигелей как памятников искусства или хотя бы приведения их в некоторой эстетически осмысленной выразительности. Будучи владельцами крупнейшего в Белоруссии XIX века центра суконной промышленности, они, согласно национальной традиции, не улучшали свое бытовое благосостояние пропорционально получаемым доходам (исключение составляли предприниматели в крупных городах), а переводили весь доход в денежный капитал.

Кроме того, вся территория бывшего ружанского княжецкого двора вместе с постройками постепенно раздроблялась распределением между наследниками Пинесов, желающими открыть свое собственное дело, что полностью исключало возможность приведения территории и зданий, на нем находящихся, к какому-либо цельному упорядочению. Таким образом, дворцовый ансамбль в Ружанах, отданный в конце XVIII века в аренду промышленникам, исторически был обречен на разрушение.

1.13. События XX века.

К концу XIX века на ружанской фабрике Пинесов работало около двухсот рабочих (3:24). Главный корпус дворцового комплекса для производства почти не использовался – в нем жили хозяева и размещался склад готовой продукции. В начале XX века к нему был пристроен из дерева промывочный цех. В августе 1914 года здесь случился пожар, который полностью привел здание в непригодное состояние.

По воспоминаниям ружанского старожила Яна Охремовича, 1891 года рождения, крыша главного корпуса, покрытого черепицей, обвалилась сразу после пожара, проломив перекрытия над 2-ым этажом. Через два месяца после пожара Ружаны были заняты немцами и было не до ремонта. За годы войны (вплоть до 1920 года) здание приходило в упадок, в упадок пришло производство и доходы владельцев, дворец больше не восстанавливался.

По свидетельству Я. Охрамовича, в 1923 году, когда он служил кучером у Пинесов, в Ружанах появился потомок Сапегов и предъявил претензии на ружанское владение. В ружанском магистрате Пинес предъявил Сапеге документ на полный выкуп владения Пинесами, составленный 113 лет назад (т.е.в 1810 году) и подписанный «Енжей Сапега». По свидетельству того же Охрамовича, который присутствовал при встрече, Сапега объявил, что узнает подписи своего деда и претензии снял.

По свидетельству других старожилов (к сожалению, письменно не зафиксированных), Сапега приезжал в Ружаны не ради разрушенного дворца, а ради лесных угодий, поскольку сильно поднялась конъюнктура на деловую древесину, но и по этой части он ничего не добился.

В 1939 году, в связи с национализацией промышленности все владельцы ружанских фабрик были сосланы на восток России. Во время Великой Отечественной войны сгорело и было разрушено здание восточного (бывшего театрального) флигеля. В южном корпусе еще до 1962 года существовал цех по производству кафеля.

В 1933 году окружной виленский консерватор С.Лёренц выполнил фрагментарную исследовательскую фотофиксацию архитектурного ансамбля.

В 1945 году в г. Ружанах находилась группа из Московского архитектурного института, которая проводила обследования памятников архитектуры Белоруссии. Во время обследования была выполнена фотофиксация дворцового ансамбля (в основном главного корпуса и въездной брамы) и обмеры планов 1-го и 2-го этажей главного корпуса. Материалы исследований были переданы Госстрою БССР, частично использованы в монографиях В.А. Чентурия по истории архитектуры Белоруссии (планы, чертежи деталей). В настоящее время материалы исследования 1945 года находятся в архиве отдела исторических исследований Белрестпроекта».

В 1970 году начато проведение исследования ансамбля с целью консервации памятника. Была выполнена фотофиксация, архитектурные обмеры, фрагментарный археологический поиск. В 1971 роду выполнена временная консервация южного корпуса и аркад (снятие растительности, устройство рубероидного покрытия).

* * *