См. исходный текст на польском языке.

ВНУТРЕННЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ГОРОДА И ГОРОДСКАЯ ЖИЗНЬ

До XVI века Слоним был только зародышем города. Был это небольшой деревянный городок, о котором Александр Гвагнин, летописец, оставил такое упоминание под 1581 годом:

«Słonim civitas ac munitio lignea, olim secundo genitorum Magnorum Ducum Lithuaniae erat, ac pro Ducatu cum suo territorio computabatur, postea in provinciam redacta est. Vexillo rubeo unicorni stemmate Magni Ducatus insignito provincialis nobilitas utitur», что в старом польском переводе звучит так: «Слоним город и ограда деревянные, некогда было литовских князей уделом и княжеством со своими поместьями считался, потом в провинцию обратился. Красные хоругви В. Кн. Лит. одного рода использует».

Город развивался медленно, но не смотря на это, еще перед получением магдебургского права привлекал к себе население. При замке происходили здесь, как в других таких городах, торги. Поэтому поселялись здесь как землепашцы, так и неземледельческое население на таких же условиях, как в деревне. Какие поборы терпело население Слонима до получения магдебургского права, иллюстрирует нам до некоторой степени «устав повинностей» мещан слонимских, изданный старостой дрогичинским и слонимским Яном Миколаем Радзивиллом 26 мая 1522 года. Как документ очень характерный он заслуживает, чтобы привести его полностью в польской транскрипции, но в звучании прежнего русского языка, который в то время был государственным языком Великого Литовского Княжества ⁽¹⁴⁾.

Ян Миколай Радзивилл (Бородатый) (1474 - 1522)

«Я Янъ Миколаєвич, маршалокъ земский, староста дорогицкий и слонимский. Били намъ чоломъ войтъ Слонимский Станько Сидоровичъ со всими мещаны и покладали передъ нами листы славноє памяти короля єго милости Александра и нинешнего господаря нашого єго милости короля Жикгимонта. В тыхъ листехъ господарьскихъ стоитъ, ижъ они передъ тымъ даивали сенничого летнего по три гроши, нижли первыи державци которому слузе своєму сенничоє местьскоє давали, тыи и наши дей сенничии бирали на нихъ по шести и по семи грошей, а въ томъ ся имъ тяжкость деяла. И били намъ чоломъ, абыхмо имъ тоє сено уставили по старому платили, подлугъ листовъ господарьских. И мы имъ тымъ обычаємъ уставили: какъ сенничий сено закличетъ платили, от того дня за тыйдень маютъ заплатити съ кождого дому противъ себе по три гроши, а пищого по грошу; єстли бы они за тыйдень по три гроши того сена не заплатили, маеєть тотъ сенничий на нихъ брати по шести, або по семи грошей, какъ передъ тымъ даивали, какъ жо и сами ся к тому зволили. И тежъ поведили передъ нами: коли закажутъ имъ на толоку ходити, ино дей наместникъ нашь або тивунъ не призваляєтъ им воловъ выпрегати поити через весь день; а коли дей дожьчь найдеть, хотя на вечоръ, тогды ихъ съсылають с толоки и велять имъ за то други день орати. И мы имъ уставили: котороє годины дожчь великий найдеть и они мають назавтреє вышодши, чого того дня не доорали, толкожь мають доорати и волы поити. А въ ловы мають ходити, коли зверь буде осочонъ. И тежъ били намъ чоломъ ижъ дей наместникъ нашь посылаеть их стороною на сведецтво на чию кольве жалобу. И мы ихъ с того вызволили; алижь их хто упросить, тамъ они могуть єхати стороною съ своєє доброє воли; нижли коли мы, або наместникъ нашь Слонимский где ихъ пошлеть на потребу господарьскую, тамъ они повинны єхати. Также били намъ чоломъ: абыхмо имъ призволили жорны держати, для дранья крупъ. И мы им призволили: жорны держати промежи трехъ мещанъ одны жорны для дранья крупъ, a жито и солоды и пшеницу мають на млыне господарьскомъ молоти. А єстли бы который мещанинъ тежь зъ мещаниномъ розмовилъ, або ся побилъ, а до насъ, або до наместника нашого от нихъ жалоба не прийдеть и децкий на то межи ними взять не будеть а они зъєднаються — вина господарьская, ани вшатокъ меду какъ передъ тымъ бирали, не маєть на них то брано быти. И тежь били намъ чоломъ, ижь наместникъ нашь забороняеть имъ на месте и по селомъ рыбъ и иншихъ стравныхъ речей куповати. Ино они мають рыбы и стравныи речи на месте и по селомъ вольно куповати; нижли не мають въ торговы день, за местомъ переимаючи стравныхъ речей и иншого ничого куповати, только на торгу, как передъ тымъ бывало. Писанъ въ Городне, мар[тъ] 30 день, индик[т]ъ 10.» ¹.

Из вышеуказанного реестра повинностей мещан слонимских мы видим в какой степени зависимы они были от старосты и его наместника, или заместителя. Мещане трактуются ими наравне с населением крестьянским. В вышеуказанном уставе прежде всего обращает на себя внимание т. н. «толока»: был то тяжкий труд во время пика полевых работ. Причем тивун ⁽¹⁵⁾ так тщательно присматривал за мещанами, выполняющими эту работу, что не позволял им даже на протяжении всего дня распрягать волов, чтобы их напоить. Если из-за дождя работа прерывалась, то должны были они работать в течение всего следующего дня. Благодаря вмешательству старосты злоупотребления в 1522 году были остановлены.

Новый период в жизни Слонима начинает привилей Сигизмунда, от 1532 года, давший городу магдебургское право, которым «на вечные времена» заменено русское право на немецкое. Поднимает оно Слоним до уровня города в полном значении этого слова. Благодаря получению магдебургского права начинает развиваться здесь мещанское сословие. И с той поры Слоним имеет городское самоуправление и независимость от княжеских урядников. Во главе города стал избираемый городской совет. Случалось также иногда, что члены совета назывались князем.

Совет избирал бургомистров, которые по очереди его возглавляли. Был он органом самоуправления и автономии. Судебная власть принадлежала в городе войту ⁽¹⁶⁾ и избираемым населением заседателям. Апелляция от лавы ⁽¹⁷⁾ шла обычно в княжеский суд, в делах запутанных обращались к более значимым немецким городам, как напр. Магдебург. Ремесленники начали организоваться в цехи, которые под предводительством мастеров решали дела, касающиеся производства товара, его цены и т. п. Цехи оказывали порой большое влияние на Совет и городскую лаву.

В XVII веке развитию цеховой жизни способствовали в большой степени Сапеги. Лев Сапега, как староста слонимский, организовал в 1609 году цех ткацкий. Позже Казимир Лев Сапега, маршалок надворный лит. и одновременно староста слонимский, будет способствовать организации других цехов, к которым обязанными были принадлежать и татары (1644). В целом, кстати, можно утверждать, что магдебургское право дало городскому населению самоуправление, которое оградило его от поборов княжеских урядников и принесло ему освобождение от тяжести права княжеского. Важнейшей обязанностью обитателей города по отношению к князю была с той поры арендная плата ⁽¹⁸⁾ наличностью. В случае необходимости обязаны были мещане предоставлять военные телеги или вооруженных оруженосцев. Должность войта в городе была наследственной. Был он зависим только от князя и не нес ни одного побора за исключением несения рыцарского служения. Доход свой войт получал с денежных штрафов, налагаемых на преступников, с оплаты из мясной лавки, корчм и мельниц. Но нужно отметить, что получение магдебургского права не всегда гарантировало городу совершенное самоуправление. Порой трудно было предотвратить, чтобы старосты не вмешивались в дела чисто городские. Магдебургское право — по мнению Антоновича — только ограничило власть старост над городом и согласовало ее с городским самоуправлением. Часто старосты удерживали часть судебной власти или вмешивались в другие городские дела, как напр. проверка доходов, установление таксы на товары в городе и прочее  ².

На основе определенных источников можно более или менее определить, какие поборы в половине XVI века имел Слоним во всем В. Кн. Литовском. В соответствии с «росписью» в 1551 году дани, называемой серебщизна ⁽¹⁹⁾, «из города слонимского» составляет в то время 30 коп грошей. В то же время Лида платит 20 коп грошей, а Новогрудок — 60 коп грошей ³.

Города в В. Кн. Лит. неоднократно принудительно привлекались к выдаче ссуд. В 1563 году Сигизмунд Август рассылает письма в различные города по делу такой, собственно, ссуды. Слоним должен был дать взаймы 200 коп грошей, Волковыск — 300, а Новогрудок до 400 коп грошей. Затем, в 1565 году Теодор Чечот принес в Слоним сообщение Сигизмунда Августа, налагающего на Слоним дань в размере 100 коп грошей. Волковыск получил письмо на то, чтобы оплатить такую же сумму ⁴. В том же году в Кракове состоялся показ войска господарьского В. Кн. Лит., на который староста слонимский Григорий Волович выставил вооруженный отряд, состоящий из 45 коней. Отряд старосты каменецкого состоял в то же время только из 30 коней. Хорунжий слонимский Михал Соколовский выставил на показ 3 коня «вооруженных по-гусарски». В 1507 году на показ литовского войска в Молодечне шляхта повета слонимского выставила 275 коней ⁵.

С началом XVIII века, в 1714 году тариф чоповый ⁽²¹⁾  и шелажный ⁽²²⁾ на г. Слоним приносил 1608 злотых. В 1775 году чоповый приносил 2131 злотых; подымный в то же время подсчитанный в злотых составлял 2802.

Выделившись с точки зрения правового положения, мещане слонимцы неоднократно встают на защиту невольных людей, которые в городе могли стать вольными.

Так в 1586 году шесть мещан слонимских выступают в гродском суде в защиту Томаша Пиотровича, о котором упоминает пан Ян Кунцович, так как считают его своим «ойчица» ⁽²³⁾, то есть невольным человеком, который не может самовольно оставить землю, так как на ней был поселен. Как отличается состояние мещан в юридическом отношении, можно осознать лишь в сравнении со слоями невольных людей, к которым кроме ойчицов принадлежала вся придворная челядь. Люди эти не имели никаких прав и были полностью зависимы от своего господина. Но уже тогда мы встречаемся с прекрасными проявлениями благородного отношения к подданным.

Староста слонимский Михал Богуш-Боговиттынович в завещании в 1529 году постановляет, «выпустить на волю» невольную челядь по своим дворам, «чтобы никто после смерти моей в неволе не был». В 1566 году земянин Павел Ирзыкович требует в завещании, чтобы после его смерти Дорошу вместе с его женой была возвращена воля, но дети их: Иванек, Якубец, Томко, Эльжбета и Зофийка, должны остаться на службе у его жены Овдотии и после ее смерти получат свободу». Если невольник оставлял своего господина самовольно, преследуем был по суду. Когда девка невольница Ганка убежала от своей госпожи Резановой к земянину Бартошевичу, суд заставил последнего, чтобы он выдал ее Резановой, поскольку получила она ту девку от своей матери. Беглую челядь не вольно было не только принимать дома, но даже указывать им дорогу или давать пропитание. Если бы было доказано, что этого не остерегся, то обязан был беглеца отыскать, или за него заплатить ⁶.

Евреи появились в Слониме, вероятно, уже в XIV веке. В 1495 году В. Князь Александр по неизвестным причинам выгоняет всех евреев со всего панства, а, значить, и из Слонима ⁷. Оставшееся после них имущество перешло к князю. По мнению Любавского это было сделано по соображениям религии, которая окрепла на фоне экономической борьбы ⁸. Но это продолжалось недолго, так как в 1503 году В. Кн. Александр, «обдумав с панами своей рады», разрешает им возвратиться. С тех пор еврейский элемент увеличивается в В. Кн. Лит. довольно сильно и остается в дальнейшем в городских поселениях. В XVI веке еврейские общины встречаются в Новогрудке, Слониме и других городах.

Общему развитию Слонима, несомненно, способствовали различные учреждения, имеющие здесь свои штаб-квартиры а, значит, с ними нужно кратко познакомиться.

С 1555 года в замке слонимском заседает земский суд. Раньше шляхта слонимская в отношении судоводства относилась к воеводству троцкому. Воевода исполнял свою обязанность судьи либо в Троках, либо также выезжал в каждый регион своего округа. Был он собственно высшей инстанцией. Менее важные дела рассматривали низшие органы королевской власти: замковый или гродский суд под председательством старосты слонимского или его заместители, подстаросты. Однако король Сигизмунд Август, стремясь обеспечить шляхте более справедливое правосудие, по совету «панов рады В. Кн. Лит.» а также при согласии воеводы троцкого Миколая Радзивилла призвал из числа оседлой шляхты в повете слонимском суд, составленный из судей: Яна Викторына и Миколая Юндзилла а также писаря Михала Соколовского. Первые судебные дела начались дня 22 января 1556 года. С 1565 года земский судья выбирается шляхтой, причем выбирала шляхта из четырех кандидатов судью, подсудка и писаря. Из числа представленных кандидатов король утверждал одного. Земский суд заседал три раз в год и длился по 2 недели. Подлежали ему все гражданские дела. Дела о нападении на дом дворянина, поджоге, разбое, насилии, краже, убийстве дворянина, подпадали под компетенцию гродского суда ⁹. В 1564 году писарь земского суда в Слониме получил от короля печать с гербом В. Кн. Лит., которой опечатывались только судебные иски. В земских судах чаще всего дело рассматривалось в присутствии обоих сторон. В случае отсутствия одной из них дело отсрочивалось до следующих роков. Не явившаяся сторона должна была заплатить штраф противоположной в размере копы грошей. За третьим разом дело рассматривалось независимо от отсутствия какой-либо стороны; приговор в этом случае был благосклонен к явившейся стороне. Со времени образования Стефаном Баторием трибунала лит. (1581), как высшей апелляционной инстанции, Слоним имел свою апелляцию в Новогрудке. В отношении администрирования повет слонимский остался связан с воеводством Новогрудским в 1566 году, когда именно в этом году установлено в В. Кн. Лит. новое деление на воеводства ¹⁰.

Усилению развития города и оживлению коммерческого оборота способствовали учрежденные в середине XVI века две ярмарки.

Благодаря усилиям старосты слонимского Горностая и на основании привилегии Сигизмунда Августа от дня 13 мая 1558 года устанавливают в Слониме две двухнедельные ярмарки. Одна приходилась на Рожденство, вторая — на Сошествие Святого Духа.

Сигизмунд III, подтверждая эту привилегию, переносит ярмарку на день Вознесения Господнего и св. Николая. Ярмарки могли быть оживленными и богатыми так как Слоним был очень важным торговым пунктом, поскольку стоял на пересечении крупных торговых путей: шла здесь дорога из Литвы к Бресту; вторая тянулась от Пинска через Здитов к Гродно; затем от Слонима через Ляховичи, Клецк, Слуцк проходила дорога к Бобруйску и Рогачеву. Но, вероятно, наиболее оживленной была та, которая вела в Москву и проходила через Новогрудок и Минск. Всяческие посольства и легации ⁽²⁴⁾ между Москвой и Польшей пользовались в первую очередь именно этой дорогой.

Таким образом уже в XVI в. Слоним становится одним из наиболее важных городов В. Кн. Лит. Свидетельствует об этом также тот факт, что относится он к городам господарьским, то есть королевским, как, впрочем, и то, что существует здесь должность городничего. Городничий был высшим поветовым урядником, которому подлежал надзор за оборонной города; присматривал он значит за сооружениями городскими, чтобы находились в состоянии обороноспособном, вел список лиц, обязанных к работе по ремонту города и в конечном итоге, заведовал оружием, которое в нем находилось. В 1550 году городничим слонимским был Юрий Андреевич, исполняющий в то же время функцию ключаря замка слонимского, распоряжающегося доходами с медовой дани ¹¹.

В XVI веке повет слонимский в значительной степени покрыт был лесами. В разных актах часто встречаются упоминания о королевской пуще слонимской. Пользованием лесами слонимскими короли вознаграждали заслуженных перед родиной граждан. Стефан Баторий отдает ее в пожизненое держание заслуженному ротмистру Яну Полубиньскому. Как подтверждает Бобровский, еще в первой половине XIX века повет слонимский в отличие от пружанского относился к району наиболее облесенному. Леса покрывали здесь 1/3 часть поверхности. Однако и земледелие было здесь достаточно развитым, поскольку Слоним имел такие большие запасы хлеба, что в 1535 году для «naspizowania» ⁽²⁵⁾ замка киевского отправлено из Слонима 200 бочек ржи. Другие литовские города как Каменец, Брест, Мельник высылают туда же только по 100 бочек; только Гродно высылает аж 500. Рожь, собранная из городов В. Кн. Лит. была свезена в Пинск, откуда подскарбий земский Богуш должен был его сплавить в Киев  ¹².

Тяжело Слоним пережил приход XVII века. Моровое поветрие, пожары и разнообразные опустошения, болезненно дались его жителям. Осенью 1604 года ⁽⁵⁵⁾ эпидемия «морового поветрия» набрала таких больших размеров, что в замке слонимском была временно остановлена всяческая деятельность аж до 24 марта следующего года. Многие евреи слонимские бегут перед «поветрием» в Жировицы, где хлопоты о них принял на себя их «приятель», державца имения Я. Солтан. Евреи те, странствуя по окраинным селам и скупая скот, коз, баранов, кур и мёд «заповетрили» их, в результате чего вымерло множество жителей. На этот счет Я. Солтан 24 марта 1605 года внесет на евреев слонимских «протестацию» ⁽²⁶⁾ в суд в замке гродском  ¹³. Возможно, вследствие этих жалобы и скарг ⁽²⁷⁾ в более поздних привилеях данных Жировицам Яном Казимиром (21.VI.1652) и Яном Собеским (11.III.1684), между прочим запрещается евреям проживать в Жировицах и вынуждает их в случае прохода около святынь жировицких, снимать шапки и даже обувь ¹⁴. Сейм, спеша на помощь жителям Слонима, неоднократно освобождает их от всяческих поборов в интересах шляхты. В 1613 году на основе сеймового (конституция) решения Слоним из-за пожаров освобождается от полевого, дорожного, чопового и аренды на период в четыре года. В 1654 году кроме Несвижа, Орши и Ковна, также и Слоним был сожжен огнем и в «пепел обращен». По этой причине опять же освобождается на четыре года от всяческих податей и воинской повинности ¹⁵. Затем, в 1678 году сейм гродзеньский «учитывая отчаянное положение города нашего Слонима, который из-за разных оказий частью от войска длительных постоев, частью из-за прохода приграничного послов, посланников, и наших, которые к Москве идут и возвращаются на подводах и разными реквизициями уничтоженного», постановляет освободить «от податей как публичных, так и частных in quantum ⁽³⁰⁾, чтобы какое просроченное находили, также от ночлегов и воинских переходов и от всяческих эксторсий» ^{(31) 16}.

В дополнение к общим льготам для города и освобождения от государственных поборов парламент в 1661 утверждает «либертацию» ⁽³²⁾, то есть освобождение от любых поборов, следующих слонимских домов: «дом с участками под ним урожденного Хилари Александра Полубиньского, старосты слонимского писаря польного В.Кн.Лит. в Слониме в конце улицы Панасовской с обоих сторон улицы лежащий .., дом с участками урожд. Херонима Пясецкого подкоморжего слонимского на ул. Гржибовской Замковой на Лысой горе между большой улицей и уличкой между ними лежащими, от разных лиц приобретенные autoritate praesentia Conventus ⁽³³⁾ навечно освобождаем»¹⁷ В 1673 году были либертованы еще следующие жилища: Димитра Полубиньского в конце Скробовской улицы, урожд. Циприана Брзостовского чиновника В.Кн. Лит. на той же улице и участок у моста через Щару лежащем, урожд. Криштофу Полубиньскому, судьи земского на Панасовской, урожд. Стефана Бруховского, подсудка на Гржибовской, урожд. Михала Гарабурды — на улице Замковой улицах ¹⁸.

В этих трудные для Слонима времена польские короли окружают его особой опекой. Владислав IV, Ян Казимир, Иван Собеский, Август II, и III а также Ст. Август, осуществляя паломничество в Жировицы, посещают Слоним, подтверждают его давние привилеи и дают новые. На основании привилея Владислава IV от 1641 года мещане слонимские могли получать от возов деревенских налог и рыночную плату, чтобы вымостить улицу и рынок. Иван Казимир предоставляет Слониму право склада, на основании которого иноземные и местные купцы могли ездить только теми дорогами, которые в привилее были упомянуты. Не вольно им было объезжать города, которым предоставлялось право склада: обязанными были в таком городе товар свой сложить и выставить на продажу местным или чужим купцам в ярмарочные дни.

Король Михал Корыбут подтверждает в 1669 году все предыдущие права и привилеи.

Несмотря на катастрофы, поразившие Слоним в XVII веке, уже к средине следующего столетия, принадлежит он к главнейшим городам Речи Посполитой как в торговле, так и по заселенности. Важнейшее значение город Слоним приобретает во II половине XVIII века, когда становится известным на весь край «очагом вкуса и изысканных развлечений» и даже — как указывал Боровский — центром в отношении морали ¹⁹. Известности своей в то время обязан Слоним гетману кн. Огинскому, который был воеводой Виленским, а также старостой Слонимским. Михал Огинский — как он характеризуется историком «это тип широко в Польше распространенный, тип поляка-француза, магната, с изысканными манерами, со сложным и деликатным обхождением, но слабохарактерный и неустойчивый, нерешительной воли... Но несмотря на пороки и изъяны были у Огинского также положительные стороны: стремился быть патриотом, служить родине, кладет даже свою фортуну и имущество в жертву на алтарь отчизны, а период деятельности его во время барской конфедерации является счастливым проблеском в жизни гетмана» ²⁰.

Михал Огинский характеризуется высокой художественной культурой. Его огромный и великолепный слонимский дворец был сосредоточением культуры. Рядом с дворцом построен театр польской и итальянской оперы и балета. В замке имеется свой оркестр. Здесь он сочиняет музыку и пишет литературные труды, которые печатает собственная типография. Город Слоним старался поднять, обогатить путем создания фабрик и поддержки промышленности. Строит здесь дома для ремесленников, учреждает сады. Но самым выдающимся творением гетмана Огинского был канал и по сей день носящий его имя, он соединил реку Щару с Яселдой, а через нее с Припятью и Неманом, открывая путь от моря до моря.

Благодаря каналу Огинского город Слоним очень оживляется: «каждый год несколько десятков судов, нагруженных хлебом и товарами, помимо бесчисленных плотов древесины, проплывает под его стенами и пополняет местную торговлю» ²¹. Уже в 1784 году должны были туда плыть суда из Херсона до Крулевца.

В свете этих событий просто непонятно, как могло дойти до отобрания у Слонима магдебургского права. Это произошло в 1776 году, когда сеймовым постановлением отменено магдебургство во многих городах Литвы. Это тем более странно — говорит русский историк — что король Станислав Август Понятовский был особо заинтересован в судьбе Слонима, поддерживая в нем образование и промышленность а также стремясь обеспечить городу безопасность. Поводом к этому могло быть, как утверждает Т. Корзон, — «забавы жителей неумелые с занятием земледелием вместо купечества, торговли и ремесел а также неправильное ведение судов, из-за неопытных советников» ²². Этот же автор подтверждает, что действительно гродские суды неподобающе применяли наказания, определяя напр. при мелкой краже смертный приговор. Это, однако, не требовало полной отмены местного самоуправления: можно было предотвратить превышение власти путем определенных реформ. В результате отмены магдебургии, а значить и отмены магистрата, над городом расширил свою власть староста. Несмотря на арендную плату мещане вынуждены были в некоторых городах отрабатывать барщину, становясь таким образом прежде всего крестьянами; тем временем в города в большом числе начали прибывать евреи, захватывая торговлю и ремесла ²³. Лишь конституция Третьего Мая приносит Слониму давние свободы и самоуправление. В период Четырехлетнего Сейма, около 1790 года появляется «голос городов и местечек литовских к Наияснейшим Сословиям», который указывает на вредные последствия постановления от 1776 года и просит в скромных выражениях, чтобы магдубургия и магистраты были возвращены. Закон с 1791 года исправляет причиненную Слониму несправедливость. Первая статья вышеуказанного закона звучит: «Города все королевские в краях Речи Посполитой вольными признаем». Даже в наследных городах требовалось предоставлять свободу жителям. Лица шляхетского сословия подчинялись городскому праву, поскольку имели в городе аренду или хотели торговать на фунты и локти ²⁴.

Как выглядел Слоним в последних годах своего независимого быта, описывает нам на основе статистических данных в 1794-97 году Де-Пуле ²⁵. В соответствии с этим описанием, в городе Слониме находились в то время: каменный костел, пять каменных католических монастырей, один деревянный католический женский монастырь, деревянная униатская церковь. Каменных домов было 6, деревянных 666. Из каменных домов 4 принадлежали гетману кн. Огинскому. Самым впечатляющим выглядел дворец князя. Было то громадное каменное двухэтажное здание с двумя деревянными флигелями. Дворец этот насчитывал 116 комнат. При том же здании содержался каменный театр, оранжерея и небольшой сад.

Слоним, как описывает дальше автор — проводил значительную торговлю хлебом и лесом, благодаря своему положению на Щаре. Тогдашние статистики подтверждают, что Слоним действительно играл значительную роль, поскольку положение у реки давало ему преимущество над другими городами.

Прослеживая историю развития города и восстанавливая его давний образ, нельзя обойти такую чрезвычайно важную область, как организация религиозной жизни. Слоним в этом отношении имеет очень большие традиции. Жировице, этот «литовский Ченстохов», блистал несколько столетий, притягивая к себе, а значить и в Слоним, толпы паломников. Но и в самом Слониме пышно кипела религиозная жизнь, делая Слоним в этом отношении очень важным центральным пунктом значительной части земель.

Какие были церкви и костелы в Слониме до пятнадцатого века, невозможно сказать. К старейшим костелам принадлежит здесь, сегодняшний костел парафиальный, посвященный св. Апостолу Андрею и Марии Магдалине, заложенный около 1490 года Казимиром Ягелончиком как деревянный костел. В 1493 году заменяет он свой привилей, написанный на русском языке, на латинский, полученный от В. Кн. Александра дня 2-V 1493 года ²⁶. Сто лет спустя, староста слонимский Сапега, за свой счет построил в Слониме на землях костела новый костел, приписывав ему часть замкового сада для кладбища, школы, больницы и «дома для священников» ²⁷. Сигизмунд III в 1595 и 1608 гг. подтвердил предыдущие дары, а именно деревню Пётрович (ныне «Петралевиче») 15 волоков и 4 подданных, доступ в леса староства слонимского, 20 коп грошей с годовых доходов ⁽⁵⁴⁾ слонимских и свободный помол. Причем король оговорил, что «пасторам слонимским два викария, кантора и бакалавра хорошего для обучения детей содержать, хвалу Господу отправлять, таинствами Божьими управлять согласно уставу и порядку Римской Церкви должно» ²⁸. Во время войны в 1655-1661 годы костел парафиальный снесли. Инспектор костелов парафиальных подтверждает, что «вторжению неприятеля построен небольшой сарай» ⁽³⁴⁾, и что ксёндз настоятель Евст. Котович при костеле не проживает; службу правит бернардинец. Инспектор рекомендуется держать тут постоянного викария. Каменный костел парафиальный был построен в 1775 году при ксёндзе Анкуте и епископе Гедройце.

Какие существовали в Слониме церкви в XV в. и которая из них самая старая, нет данных. По мнению Балиньского, в XVI в. существовала в Слониме церковь такая же древняя, как костел св. Анджея. Ничего, однако, неизвестно о ее основании. Является ею вероятно церковь Пятницкая; потому что о ней упоминается в завещании старосты слонимского, Михайлы Богуша Боговитыновича в 1529 году. В документах начала XVII века встречается упоминание о существовании здесь церкви Спаской и св. Троицы. Попы слонимское пользуются разнообразными льготами и привилеями. Сигизмунд Август освобождает их от налога с двух волоков земли, которую каждый священник при церкви имел, а также приказывает сборщику платы в мельнице, чтобы от попов не брал никакой оплаты, так как мелят здесь лишь хлеб для собственных нужд. Тот привилей в русском языке звучит так: «А про то гдыж вси попы церквей руских в панстве нашом великом княжестве литовском жадного побору од такого збожа, которое на власные потребы свои в млынех наших мелют, не дают, тогды приказуем, чтобы еси з оных попов наших слонимских од вшелакаго збожа... побору не брал и жадное трудности им о том не задавал, конечне приказуем» ²⁹.

В 1609 году православное духовенство слонимское вступило в унию. Первым это сделал Василь Марковский, настоятель церкви святой Троицы. Вместе с ним акт унии подписали другие священники из Слонима и Жировиц. Благодаря стараниям униатских священников «дух православия» — как говорит русский историк — затухал, католицизм же распространялся и углубился настолько, что овладел даже церковным братством, которое собственно должно было поднять с ним борьбу. Очевидно существовала здесь определенная оппозиция супротив унии, поскольку в 1632 году Слоним вместе с Брестом, Пинском и Минском находится в реестре городов, в которых специальная комиссия должна была определить неуниатские церкви и монастыри ³⁰.

Храмы и католические монастыри возникают в Слониме преимущественно в XVII веке. ³¹. Так в 1630 году секретарь королевский Анджей Радван учреждает бернардинам костел Святой Троицы. При монастыре существовала школа с трехлетним курсом высшей философии, имелась библиотека, составлявшая 928 томов, а также госпиталь. Монастырь распущен в 1864 году  ³².

Бернардинки, называемые кларисками, при костеле Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии ⁽³⁵⁾ появляются здесь благодаря Констанции из Юдицких Коморовской, подкоморжей Вилькомирской (1645). После сожжения первоначального в 1670 года на собранные пожертвования сооружен новый костел, который был освящен 20 годами позднее виленским епископом Бржостовским. Послушничество открыто здесь в 1706. г. При монастыре существовала средняя школа с конвиктом ⁽³⁶⁾ для 9 учениц.

Ян и Казимир Сапеги учреждают в 1650 году при костеле Тела Господня монастырь регулярных каноников латеранских. После роспуска иезуитов ведут они здесь поветовую школу; очевидно была это единственная большая школа в Слониме, поскольку, по мнению Лукашевича, после роспуска иезуитов Образовательная Комиссия не создала в этом городе ни одной школы ³³. С 1800 года она представляет собой три класса и имеет четырех учителей с высшим образованием, учеников было около 48. В 1803 году школа слонимская уже шестиклассная и имеет шесть учителей. Малое число молодежи в слонимской поветовой школе объясняется тем, что большинство отправлялось в жировицкую поветовую школу, которая велась базилианами, существовавшую там с 1710 года и имевшую шесть классов. В 1800 году насчитывала она 243 ученика а также 10 профессоров с университетским образованием ³⁴. В 1817 году в слонимской школе было 58 учеников. Школа регулярных каноников как и базилиан жировицких, а также имевшиеся в то время в повете слонимском в числе пяти школы парафиальные, находились под управлением Виленского Университета.

Благодаря пожертвованиям Анны Пржецлавской, подстолинной слонимской, поселяются в Слониме в 1669 году в костеле Обретения Святого Креста панны бенедиктинки. Прежний деревянный костел заменили позднее каменным (1801), при ул. Скробачевской. У них была средняя школа с интернатом для 21 учениц. Распущен в 1850 году  ³⁵.

Община францисканок была основана в Слониме Констанцией из Юдицких Коморовской около 1660 года. Сейм 1667 года, одобрив основание девиц монахинь св. Франциска, подтверждает им предыдущие королевские дарственные и место полученное у мещан, шляхты и слонимских евреев.

Сынковичи. Церковь св. Михаила Архангела

Наконец, во второй половине XVII века, в Слоним пришли доминиканцы. Привел их сюда и поселил при церкви св. Михаила Архангела Кшиштоф Покрошиньский в 1680 году. Библиотека монастыря содержала 470 книжных томов. Конституция 1685 года, основание отцов доминикан подтверждает «место, на котором костел этих отцов стоит ab oneribus... omnibus in perpetuum lege praesenti» ⁽³⁷⁾  освобождает. Распущен он уже в 1845 году

Поселению в Слониме иезуитов способствовала пинская хорунжая Эльжбета из Пясецких Годебская. Пригласила она в 1709 году отца Самуила Осмольского из новогрудского коллегиума, который с той поры в течение нескольких лет приезжал в Слоним. С 1713 года существовала здесь миссия отцов иезуитов, основанная виленскими канониками а также некоторыми обывателями. Деревянный костел в честь святого Йозефа завершен строительством в 1715 году при супериоре ⁽³⁸⁾ Булгаке. В 1713 году открыты классы граматический, а в следующем гуманитарный и риторики. Дня 11 сентября 1726 года миссия слонимская была превращена на резиденцию, во главе которой стал супериор Йозеф Ястковский, который оставался здесь в течение 20 лет. Благодаря щедрости Михала Пузыны, Михала Висневиццкого, регента слонимского Яна Бяллого, а также других приступили к возведению каменного костела, но построен он был только в 1768 году ³⁶.

В дополнение к этим религиозным орденам существовали в Слониме в 1743-1850 годах панны марьявитки ⁽³⁹⁾. Монастырь с часовней при Виленском тракте основал подкоморный слонимский Игнаций Доманский.

В середине XVIII века известны здесь три униатские церкви: Воскресенская с парохом ⁽⁴⁰⁾ Гржегоржем Марковским, Спаская, с парохом Казимиром Пётровичем и Микольская с парохом Ержи Клошковским. Священники эти выступают в качестве свидетелей в конфликте Сапеги с соседями экономии слонимской  ³⁷.

Сопоставление существующих в «королевском городе Слониме» монастырей и храмов в XVII и XVIII веке указывает, как энергично развивался здесь религиозный культ а также как много храмов украсили древний город слонимский. К сожалению, на протяжении XIX века правители завоевателей так жестоко уничтожали все, что придавало городу католический и польский характер, что от некоторых костелов не осталось сегодня даже следа.