Здесь приведен небольшой, посвященный Ружанам,
фрагмент рассказа. Только его седьмая глава. На мой взгляд некоторые
оценки неоднозначны и даны как-то свысока (на Украине сказали бы "по-пански").
Легко осуждать неумение приспособится к резко изменившимся условиям (и
законам) жизни. Но что-то кроме упора на языковые проблемы (а о том, что они
есть, я не спорю) и обвинений, я не нашел в статье никакого конструктива.
Язык страны, в которой живешь, нужно знать, это бесспорно. Впрочем
современный образованный человек обязан в наше время знать далеко не один
язык, а, скажем так, чем больше - тем лучше... Конечно оценки приезжих
иностранцев не воодушевляют. Но при всем при том, именно такими нас всех
(имеется ввиду и Беларусь, и Украина, и Россия и пр.) видят приезжающие
из-за границы туристы. И обидно ведь что. Туристы не из Лондона или Парижа,
а из Гданьска... При всем при том многие их оценки оспорить трудно...
Впрочем, читайте и делайте выводы сами. [А.Королев.]
Из Добросельцев едем в Безводное, родную деревню Пелагеи Левты, жены Василия
Захарки. У магазина встречаем сельчанина Левту.
— Я молод, чтобы довоенных теток помнить, — произносит на вид
пятидесятилетний дядя.
Заходим в магазин. Почти все полки заставлены макаронами и киселем. На одной
— сельскохозяйственные инструменты: серп, вилки-сахары, касса. В буфете —
колбаса „Роксана" и желтый сыр, настойки „Юркая" и „Дзятлашчанка". На
прилавке — стакан и открытая банка с миниатюрными кильками. На утеху
местным, которые молча на нас поглядывают, покупаем за 342 тысячи
белорусских рублей шапки-ушанки.
По дороге в Ружаны проезжаем поселок Полонск. Название местности полностью
отражает характер застройки. Средь засохшего бурьяна торчит шеренга серых
домов из керамзита и бетона, без крыш и окон. Картина напоминает лунный
пейзаж. Как в дальнейшем выяснилось, Полонск предвещал нам мир ружанских
архитектурных аттракционов и психическое состояние жителей городка.
Наконец и Ружаны. В центре городского поселка приветствовал нас гул
трактора. В парке, у памятника Ленину, коллектив местных любителей выпивки,
который нагбом распивал бутылку водки. Выпивохи
рьяно спорили на белорусском языке.
Ружаны расположены на пересечении путей Слоним — Брест и Волковыск — Косово.
Городок насчитывает до 4 тысяч жителей. Единственным предприятиям является
тут мебельная фабрика.
Первым делом посещаем Петропавловскую церковь, памятник архитектуры барокко,
построенный во второй половине XVIII века, основанный Кристиной Сапегой из
Масальских. Оголовок башни-колокольни бароккового строения раскрашен в
голубой цвет, крест — в желтый. Рядом с церковью здание Базилианского
монастыря. Двери дома-памятника республиканского значения окрашены голубой
краской. Сейчас тут поликлиника. Осматриваем церковь изнутри. Алтарь храма
направлен на запад. Очевидное униатское былое, сегодня усиленно маскируемое.
Поэтому в эстетике интерьера чувствуется разноголосие. Рядом с оригинальной
живописью, такой как композиция на своде апсиды „Бог Саваоф" или настенных
образах св.св. Петра и Павла в медальонах, видим современные, несовпадающие
с атмосферой храма, живописные произведения. Большая разноголосица
господствует среди икон, значительную часть занимают произведения униатского
стиля.
— В нашем храме иконы из шести церквей. Как за Хрущева закрывали окружающие
церкви, сюда снесли все иконы, — объясняет священник Николай Савчук, сам
родом из Дрогичина, что на Беларуси.
Почетное место занимает чудодейственная икона Ружанской Матери (наподобие
Ченстоховской Божьей Матери). Батюшка показывает нам чудодейственные иконы
св.св. Евфимия и Анны и преподобной Марии Египетской. Рассказывает, как одна
из них сама обновилась, вторая начала источать слезы. Согласно отцу Николаю,
это знак предвещает духовное возрождение народа.
— Ведь что сейчас батюшка в таких Ружанах? Только и нужен, чтобы новую
машину освятить, похоронить умершего, окрестить чадо. Нужен поп и ничего
больше, — с жалостью констатирует отец Николай.
Приход живет на средства верующих. У батюшки шестеро детей. Сын священника,
мальчуган лет двенадцати, присутствующий во время нашего разговора, был
босым.
Спрашиваем про приход. Вместе с жителями окрестных деревень, приход
насчитывает 3200 душ. Из этого 70 процентов, как отметил о. Николай, это
православные атеисты. Бывают семьи, где часть молится в церкви, вторая в
костеле. В прошлом году в приходе было 80 похорон и 50 крещений.
А используется ли белорусский язык в церкви.
— Я даже и не подумал об этом, — произносит о. Николай, в прошлом, выпускник
Загорской духовной академии.
Применение белорусского языка в богослужении наш собеседник считает
политикой, которую ведет местный ксендз.
— Ведь у нас никто по-белорусски ни разговаривает! Перечисляем обители, где
слышали, прежде всего, белорусский язык.
— Это трасянка, — возражает батюшка.
После краткого спора о. Николай дает нам предостережение: Не нужно во
всеуслышание кричать об этом белорусском языке. По-маленьку. Потихоньку. Всё
это еще будет!
Сразу, поощренные священником, навещаем Свято-Троицкий костел. Основанный он
в начала XVII столетия Львом Сапегой. Снаружи храм выявляет стиль раннего
классицизма, внутри — позднего ренессанса. Просто, в второй половине XVIII
столетия, когда построен был монастырь базилиан и Петропавловская церковь,
когда был перестроен дворец Сапег, придворный архитектор магнатов Я. Бекер,
думавший об архитектурной гармонии городка, решил перестроить также и
костел. Перед зданием информационная таблица на польском и белорусском
языках. Храм опекают ксендзы-миссионеры ордена Винсента а Пауло.
— Ксендз Януш как раз в Польшу уехал, — информирует нас дядя встреченный у
входа.
Снаружи строения ведется ремонт. Спрашиваем о языке богослужения.
— И по-белорусски, и по-польски, — отвечает дядька на чистейшем белорусском
языке. — Но люди противятся, что ксендз белорусским языком в костеле
пользуется, — прибавляет. — Попросту мы можем себе и на улице вволю
наговориться.
В голосе нашего собеседника слышна ностальгия по Польше.
— Те, что после войны в Польшу выехали, выиграли. А мы тут, недотепы,
остались. Думали — большевики немного побудут и уйдут себе. Кто тогда знал,
что на полвека они воцарятся.
Говорим, что нам нравится белорусская речь нашего собеседника.
— Ага, — покачивает головой дядя, — многие мне это говорят. А что тут
красивого такого — это же наш, простой, ружанский язык! — Нашему собеседнику
чуждо понятие белорус-католик.
Заходим в костел. У входа разложена религиозная пресса: „Католические
новости", „Свет восхода", „Любите друг друга", „Rycerz Niepokalanej". На
скамьях польскоязычные книжки для богослужения. Рядом с главным алтарем герб
Сапег.
Позднее идем осмотреть уцелевшую синагогу XVIII столетия. Из Ружан родом
бывший премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. Каменное здание синагоги из
красного кирпича пугает своим видам. На дырявой жестяной крыше растут
березки.
— Власти уже давно хотели снести это здание, но евреи ни дали, — говорит
Саша, бывший военнослужащий. Саша думает как европеец:
— Если бы восстановить дворец и синагогу и создать инфраструктуру, городок с
туризма бы жил.
Спрашиваем о сегодняшнем занятии экс-военнослужащего. Саша красноречиво
машет рукой. Сейчас работает на мебельной фабрике. Вместе с женою,
бухгалтершей, зарабатывают двадцать долларов.
— У нас трое детей. За две зарплаты тяжело даже прокормиться. А откуда на
другие нужды брать деньги? — жалуется жена бывшего военнослужащего.
Женщина хочет уехать на заработки в Польшу.
— Не ли собираетесь возвращаться в Россию, на родину?
— Зачем. Там еще хуже чем в Ружанах. Люди из-за безработицы и голода
насмерть спиваются, — говорят наши собеседники, россияне родом из Поволжья.
— Нам демократии больше дали бы. Свободы. Мы скоро на ноги стали бы! —
говорит на прощание Саша. Дальше едем в северно-восточном направлении, к
руинам дворца. Уже издали вызывают они колоссальное впечатление. Рядом с не
въездными воротами в виде триумфальной арки — голубая надпись: Привет из ада
— Л. Сапега. У дворцового комплекса родовой резиденции Сапег встречаем
указатель-рекламу местной поликлиники. Бесполезно искать тут какую-либо
информацию об истории или владельцах дворцового ансамбля. Тот, кто ни боится
скрутить себе голову, может посетить двухэтажные подвалы. Сегодня
сохранились руины главного корпуса — резиденции, аркады, руины дворца
искусств, флигели, ворота. Самый большой расцвет резиденции выпал на вторую
половину XVIII столетия. Ту действовал театр, работали галерея, библиотека,
музыкально-оперная школа. Тут ставились постановки Жан-Жака Руссо,
капельмейстер К. Чиприяни учил крепостных крестьян игре на скрипке. Рядом со
зданиями находились парк и оранжерея...
Сегодня на парадном дворе встретили мы две козы и стадо гусей.
Дворец неоднократно уничтожали военные нашествия. Однако всегда Сапеги
воссоздавали, реставрировали, перестраивали свое родовое гнездо. Последний
раз ущерб нанесен в 1944 году. В Ружанах с надеждой говорят о родственнице
Сапег из Канады, заинтересованной воссозданием дворца. Канадская
аристократка рассчитывает на финансовую поддержку белорусского государства.
Пока что власти ни поинтересовались ее предложением.
Фотографируем руины знаменитого прошлого. Идет дождь. Через въездные ворота
в виде триумфальной арки маленький мальчик гонит гусей. По двору, рядом со
стенами дворца, топает бабушка. Старушка и дитя, загоняя гусей, говорят на
белорусском языке.
Анна Кондратюк.
KAMUNIKAT.ORG
"Ніва" н-р 37-52 (2261-2276) от 12 сентября до 26 декабря 1999 г.
