ЕСТЬ ТАКИЕ ГОРОДА.

ПУТЬ ЛЕЖИТ ЧЕРЕЗ РУЖАНЫ

[Калнин, Валентин. Путь лежит через Ружаны.
Ж-л Неман, 1984 г. № 8 стр.136-140.
Саюз письменникаŭ БССР., Полымя, 1984.]

Обнаружил недавно в старом  выпуске журнала  «Неман» статью Валентина Калнина. В марте 2012 года ему исполнилось 70 лет. Он является одним из реставраторов Мирского замка. В комментариях сама статья не нуждается. В связи с очень плохим качеством, не могу привести здесь авторские фото. Есть в статье некоторые неточности, к примеру, пассажирского теплохода «Ружаны» никогда не существовало, а был сухогруз Дунайского пароходства под тем же именем. Следует учесть также время написания статьи — 1984 год. В то же время привлекает позиция автора в отношении недопустимости изменения стиля застройки малых городов.

[А.Королёв.]

* * *

Калнин Валентин Валентинович родился в 1942 году в Куйбышевской области. После возвращения семьи из эвакуации живет в Минске. Окончил архитектурное отделение Белорусского политехнического института. Занимается реставрацией памятников архитектуры. Автор ряда научно-популярных статей по истории белорусской архитектуры.

Проезжая через этот городок, хочется непременно остановиться я нем хотя бы на пару часов. Он расположен на пересечении протяженных автомобильных маршрутов, соединяющих Украину с Прибалтикой, Беловежскую пущу с Минском, Гродненщину с Полесьем, и от долгого пути хочется немного пройтись, размять онемевшие ноги. Несмотря на грохот автофургонов дальнего следования, тебя захватывает ощущение непонятной тишины с едва различимыми звуками какой-то далекой мелодии. Может, это оттого, что все пути к Ружанам ведут через глухие леса, простирающиеся до самой Беловежской пущи, и при въезде в городок еще держится в сознании сумрак лесной дороги? Или оттого, что расположены Ружаны вдали от больших городов и тебя удивляет, что раньше ты ничего не слыхал об этой местности с таким красивым названием? А может, все это исходит от самого городка, от его расположения в долине, окруженной холмами, от зелени садов, устилающих ее, от крыш маленьких домиков, мелькающих среди деревьев, от белизны массивных стен старинных построек, пробивающихся, как седина веков, среди свежей зелени улиц и скверов, или от той вон горы, что обращена к поселку своей темной стороной и видна со всех его уголков, от грандиозных руин какой-то древней постройки, широко раскинувшей свои надломленные крылья на вершине этой горы и упирающейся в небо обломками старых стен?

Однако не будем гадать. Приоткроем заветную дверцу этого удивительного места с лиричным именем — Ружаны. Вначале — о самом имени.

Белорусский топонимический словарь относит его происхождение к довольно прозаическому слову «рог», то есть угол. С таким определением, хотя и научным, вряд ли согласятся жители городка. По их мнению, название «Ружаны» прямо восходит к белорусскому слову «ружа» — роза и как нельзя лучше соответствует облику поселка. Первое, что бросается в глаза пешеходу, это цветочное убранство главной улицы. Не изобилие, не пышность, а именно убранство. Вначале — центральный сквер на площади с аккуратными дорожками и цветниками, затем — улица, и опять цветники и целые композиции из цветов, камней и экзотических деревьев у зданий школы и детского сада. В конце улицы опять скверик. на этот раз мемориальный, с бюстом партийного и партизанского организатора Ружанщины И. П. Урбановича.

Стремление украсить улицы и создать зеленые уголки в наиболее посещаемых местах — традиция для Ружан относительно новая. Родоначальником ее сразу после войны стал школьный учитель Владимир Иванович Рекуть. Но она, эта традиция, настолько срослась с самим городком, что представляется такой же древней, как и сами Ружаны. Жизнь одного цветка или дерева куда быстротечнее, чем существование города, но она постоянно обновляется — грань времени для растений стирается, и кажется, что они существовали и будут существовать здесь вечно. Совсем другое дело — облик древнего города. Многие старинные постройки Ружан уже покрылись растительностью и вроде тоже претендуют на незыблемость. В действительности это не так.

Архитектурные памятники Ружан видим уже при подъезде к поселку. На центральной площади возвышаются два древних храма, между ними низкими белыми массивами разместились старые каменицы. В стороне от главной улицы, с горы на нас неотступно смотрят развалины старого замка. С противоположного холма, из-за густых кладбищенских деревьев, выглядывает колонный портик небольшой каплицы. Старые здания как бы перекликаются между собой, как бы вспоминают о чем-то большом и значительном.

Первое летописное упоминание Ружан относится к 1552 году. Для белорусских древних поселений эта дата довольно поздняя. Определенно, поселение существовало здесь гораздо раньше. Пока что в самих Ружанах не проводилось археологических исследований, но, даже не имея подробных научных данных, попытаемся определить, кто были древнейшие жители этих мест.

Ружаны находятся на территории Пружанского района Брестской области. Прислушайтесь внимательно к местным говорам. В Ружанах вы услышите почти чистую белорусскую речь, изредка приправленную полонизмами. Это речь Понеманья, края, который раньше называли еще Черной Русью. В Пружанах, находящихся всего в полусотне километров от Ружан, речь совсем другая, более мягкая, с первого впечатления похожая на украинскую. И если ружанцы по говору без сомнений относят себя к белорусам, то коренные жители Пружан и окрестностей иногда сами затрудняются дать себе языковое определение. Диалектные различия существуют здесь, очевидно, с давних времен. Неожиданно простое объяснение этого явления дают сами местные жители. Между Ружанами и Пружанами проходит водораздел бассейнов Немана и Припяти. Граница водораздела была означена болотами и дремучим лесом. Лишь в конце прошлого века через эти глухие места была проложена «царская дорога» - по ней императорский двор ездил на охоту в Беловежскую пущу. В глубокой древности эти места могли стать естественной преградой при расселении славянских племен. И если археологи по своим данным затрудняются точно определить границу между дреговичами и волынянами, то языковые и географические явления эту границу подсказывают. Здешние места оставались пограничными долгие времена. В X— XII веках это была западная окраина Киевской Руси, с XIII по XVIII век — та же окраина, только Великого княжества Литовского, затем – снова России, только уже царской, а после нее – «восточные крессы» буржуазной Польши. И только с 1939 года эти земли стали называться по имени народа, его населяющего, — белорусскими.

Говорят, что на краю всегда и земли хуже, и опасность ближе, но что обычно здесь поселяются люди стойкие, крепкие. Очевидно, такими и были ружанцы, если смогли, несмотря на близость посторонних влияний, сохранить в чистоте родной язык. Видимо, недаром в конце XVI века канцлер Великого княжества Литовского Лев Сапега, один из крупнейших и образованнейших магнатов, именно Ружаны выбрал местом своей резиденции. Ему, как редактору свода законов на белорусском языке (так называемого Статута Литовского), должна была льстить приверженность местных жителей к родному языку в условиях, когда после Люблинской унии 1569 года особенно усилилось польское влияние на древнебелорусскую культуру.

Однако не следует идеализировать образ Льва Сапеги как рьяного защитника интересов белорусского народа. Уже сам факт устройства им собственной резиденции в Ружанах свидетельствует о его стремлении быть поближе к Польше, о признании главенства Варшавы над Вильней. Позднее, в 1623 году, тот же Сапега возглавил судебную расправу над жителями Витебска, восставшими против униатского засилия. А то, что Сапега был инициатором издания Статута на белорусском языке и еще до событий 1623 года предостерегал витебских униатских правителей от излишне усердной борьбы с православием, говорит лишь о дальновидности умного политика, который понимал, что такое для народа насильственная и внезапная утрата собственной культуры.

С 1598 года, когда Сапега приобрел ружанское имение, начинается история Ружан, как города. Что представляли собой Ружаны до того, доподлинно не известно, и в самом поселке следов от той поры не осталось. Лишь из немногих документов узнаем, что раньше имение принадлежало Тышкевичам и в 1596 году был здесь построен деревянный костел. В 1606 году, уже при Сапегах, Ружаны именуются местечком, расположенным «на большом гостинце, ведущем из Слонима до Берестья и на Подляшье и которым великие послы и торговые люди обвыкли ездить, а на предместье... на улице до Лыскова находятся места болотистые, где проезд есть топкий и очень плохой». И когда местные жители соорудили «мост и брук на сто прутов» (около полукилометра), по королевскому указу с проезжих стали брать пошлину «по литовскому с воза груженого», освободив при этом от уплаты «людей народу шляхецкого».

Древняя насыпная дорога сохранилась до сих пор, она ведет к Ружанам со стороны Волковыска. На рассвете отсюда перед проезжими разворачивается живописный силуэт городка, окаймленный с двух сторон крутыми холмами. Этот силуэт из невысоких крыш и садовых деревьев, кое-где прерванный вертикалями храмов, завершается на правом холме ломаным контуром громадных руин. Холм и руины называют здесь замком. Направимся к нему.

Вот, наконец, и улица Урбановича, бывшая Замковая. Но вместо ожидаемых крепостных стен нас встречает триумфальная арка ворот, над въездом свисают гирлянды резного картуша, а сквозь арку издалека проглядывает колонный портик дворцового здания. За воротами открывается просторный двор, охваченный расходящимися от дворца крыльями аркад и громадным вытянутым флигелем с правой стороны. Левое крыло аркады оборвано на полуарке, оно будто хочет дотянуться да замкнутого круга и этим движением словно подсказывает, что здесь тоже находился большой флигель.

Открытый двор и огромное небо, открывающееся с вершины замкового холма, создают впечатление необычной легкости этой каменной громадины. Постройки наполовину разрушены, и только многочисленные колонны, карнизы, русты, модулбоны, кронштейны, сандрики – словом, весь лепной декор представляется единственной поддерживающей силой, предохраняющей стены от окончательного обрушения. В некоторых местах стены открылись вглубь, как бы приглашая заглянуть в далекое прошлое дворца.

Вот штукатурная роспись «сграффито» — декор стен, выработанный итальянскими мастерами эпохи Возрождения. В то время, когда Сапоги приобрели ружанское имение и закладывали здесь свою резиденцию, в Польше работал известный скульптор и архитектор Санти Гуччи, родом из Флоренции. По всем признакам старых стен, построить ружанский дворец мог только он или его ближайший помощник.

Вот небольшой лепной узор на северном фасаде дворца, состоящий из прихотливо изогнутого картуша, букета цветов и грабелек — типичный пасторальный мотив в стиле рококо. И здесь есть предположение, что в Ружанах работал мастер другой знаменитой, саксонской, школы начала XVIII века, может, один из тех, кто возводил всемирно известный Цвингер в Дрездене, а затем и Новый Замок в Гродно.

И вот, наконец, цельный ансамбль ружанского дворца, развалины которого мы видим сегодня. Он был создан в конце XVIII века придворным архитектором Сапегов Я. С. Беккером. Предполагается, что Беккер был тоже родом из Саксонии и находился в тесных контактах с варшавскими и виленскими архитекторами, которые работали под сильным влиянием французского классицизма. Сегодня руины ружанского дворца представляются сценой какого-то загадочного, волшебного театра. И не удивительно, ведь вся архитектура здесь изначально была театрализована не только по убранству, но и по назначению. Вначале, как прелюдия, гостей встречала триумфальная арка. Кроме картуша с фамильным гербом, она была украшена скульптурами и барельефами, изображающими античных героев. Из примыкающих к арке корпусов навстречу гостям выходил парадно одетый караул. Во дворе направо располагался придворный театр и крытый манеж для выездки лошадей, налево — картинная галерея и библиотека. Сквозь арочные пролеты крыльев, соединявших боковые флигели с главным дворцом, просматривался силуэт города. Когда же гости проходили по главной лестнице дворца к заполненному скульптурами и зеркалами «Музыкальному залу», а из него на балкон, городской пейзаж представлялся отсюда громадным декоративным блюдом, наполненным зеленью садов с красноватыми пятнами черепичных крыш, окаймленным по горизонту мягкой линией дальних холмов. Как бы для разнообразия, для оживления пейзажа, вознеслись над городом три храма: два из них выделились своими башнями, а третий, маленький, тем, что расположился на вершине кладбищенского холма.

Сегодня этот храмик своим белым колонным портиком обращен прямо к дворцовому балкону, вернее, к его следам. Кажется, что между дворцом и храмом на холме протянута невидимая нить, перерезанная посредине протекающим внизу ручьем, местные жители называют этот ручей «каналом», а его истоки — «зверинцем». Еще сохранились полулегендарные воспоминания о том, что здесь, под замковой горой, росли рядами липы и был парк. Но ведь это «Версаль» — традиционное построение больших дворцовых ансамблей Европы в XVI—XVIII веках! Перед дворцом — парадный двор, за ним — парк с подстриженной зеленью, цветниками и прудами-каналами, а дальше, за парком,— «зверинец», участок леса с загонами н просеками для охоты. Только в парижском Версале, прообразе всех «Версалей», город располагался перед парадными воротами и представлялся как подъездная дорога к дворцу, как его пропилеи, а в нашем «белорусском Версале» город расположен со стороны парка и является как бы его продолжением. Архитектура города решалась здесь не как отвлеченное, абсолютистское приложение к дворцу, а как единое целое с окружающим пространством, с природой, как дворцовый парк. В этом, видимо, и заключается притягательная сила городка, его обаяние.

Но между последним периодом создания ружанского ансамбля (теперь здесь подразумевается и дворец и город) и сегодняшним днем прошло без малого двести лет. Продолжим прерванный рассказ с того момента, когда Сапеги продали свою резиденцию под ткацкую фабрику. Это было на исходе XVIII века. Былое магнатское великолепие дворцовых залов сменилось прозой мануфактурного производства. Вместо картин и зеркал — бесконечные полотна свежевыкрашенного сукна, вместо шелеста бальных платьев — шуршание ткацких челноков, вместо игры скрипок и флейт — щелканье конторских костяшек, подсчитывающих прибыли новых хозяев.

Во второй половине XIX века, особенно после упадка суконного производства, ускорилось разрушение самих зданий ансамбля. Исчез западный флигель, сгорел в первую мировую войну главный дворец, а в Великую Отечественную — театральный флигель. Почти нетронутыми сохранились только подвалы под главным дворцом. По местному поверью, глубина их такая, что в самых нижних гаснут даже современные электрофонарики и что будто бы отсюда к Березе, к Коссову, к Слониму, ко всем бывшим сапежинским владениям расходятся подземные ходы. В самом деле, впечатление от дворцовых подвалов такое, будто находишься в подземном царстве циклопов. Со всей наглядностью предстает перед нами титанический труд тысяч белорусских ремесленников и крестьян, которые ставили каменные стены и своды и безо всякой техники сдвигали горы земли. А ведь строился и перестраивался в Ружанах не один замок. От XVII-XVIII веков сохранились в городе Троицкий костел, Петропавловская церковь, монастырский корпус (теперь поликлиника), больница (столовая). Своей выразительностью и внутренним убранством эти постройки и сегодня украшают древний город. Своеобразный колорит придала центральной части и рядовая застройка XI – начала XX века.

С архитектурой связана и история. Среди малых городов Белоруссии Ружаны выделяются большой насыщенностью исторических событий и традиций. В «смутное время» останавливались здесь польские войска, полные надежды захватить для своего предводителя королевича Владислава московский трон; в 1655 году польская шляхта искала здесь прибежища от войск царя Алексея Михайловича; в 1706 году взирал на руины ружанского замка, разоренного в междоусобных схватках, шведский король Карл XII; в конце XVIII века Ружаны становятся одним из центров мануфактурного производства в Белоруссии – крепостные мастера делали здесь ткани, гобелены, кареты, кафельную плитку. К середине XIX века Ружаны были одним из крупнейших производителей сукна в Белоруссии. Через Ружаны в Варшаву, в самом конце 1825 года, пробирался один из главных участников только что разгромленного восстания на Сенатской площади, друг Пушкина Кюхельбекер. Во время восстания 1863 года под Ружанами состоялся бой повстанцев с царскими войсками. В 1905 году рабочие ружанской суконной фабрики провели забастовку в защиту своих прав.

Осенью того же года в Ружанском районе создан областной антифашистский комитет, возглавивший боевую деятельность одиннадцати подпольных организаций и десяти партизанских отрядов. В Ружанах свято чтут память героев: на месте первых боев Великой Отечественной — мемориальный курган и танк; имя руководителя ружанского подполья и партизанского движения И. П. Урбановича – у одной из улиц города; имя пионера Тихона Барана, повторившего во время войны подвиг Ивана Сусанина, — у детского сада.

Первые послевоенные годы. Рядом с Ружанами, в урочище «Паперня», методом народной стройки начато сооружение водохранилища и гидроэлектростанции. Теперь это излюбленное место отдыха жителей всего Пружанского района. Название «Ружаны» присвоено одному из пассажирских теплоходов черноморского порта Измаил; представители его команды — частые гости поселка.

Проходят годы. Ветшают памятники, старятся люди, затихают легенды. Стариков сменяет, конечно, молодежь, но ее здесь мало: вот уже на протяжении двух десятков лет население Ружан остается на одном уровне, восполняясь почти исключительно за счет переселенцев из окрестных деревень. Зато увеличивается поток «любителей старины», привлеченных легендами и слухами, и вершат они «поиски» древностей среди безнадзорных руин старинных построек. Уже десять лет не умолкает среди них слух о чемодане с золотом, который кто-то якобы вынул из разобранной ниши въездной брамы. Слух настолько силен, что представляется, будто «счастливчики» показывали свою находку всему городу! А ведь когда-то, давным-давно, каменщик просто-напросто заложил ненужный проем при перестройке, замазал его штукатуркой и после трудов отправился в свою бедную хату, нисколько не думая, что через столетия прослывет загадочным «белорусским Монте-Кристо», прячущим сокровища в романтических руинах. Слухи слухами, но судьба памятников, а вместе с ними и всего города-парка до сих пор не решена. Около десяти лет назад был принят генеральный план развития города. На первый взгляд, хороший план — он учитывал сохранившиеся памятники архитектуры; включая их в общую схему реорганизации поселка и тем самым обеспечивал их сохранность. Но … если бы проект был осуществлен (в нем предусматривался двукратный рост населения города к 1980 году), то в новой, омоложенной среде памятники архитектуры оказались бы одинокими стариками и сам город начисто утратил бы индивидуальность. Сегодня центр его занят одно-, двухэтажной застройкой, окруженной приусадебными садами, и лишь кое-где выделяются белизной высоких стен и башен архитектурные памятники. С близлежащих холмов город виден как на ладони и сверкает, как расписное блюдце.

По проекту в центре предполагается строить дома в пять и более этажей, а дома коттеджного типа возводить по окраинам. Тогда вместо расписного блюдца получается ровный, архитектурно обедненный массив: новые дома центра поднимутся на одну высоту с древними зданиями и на эту высоту будут выходить крыши коттеджей, для которых нет иного места, как быть расположенными на холмах.

К счастью для облика Ружан, они не успели вырасти до проектного уровня, а новое строительство ведется на свободных окраинных территориях, тем самым словно бы интуитивно или случайно сохраняется историческая структура одного из интереснейших городков Белоруссии. Но одна только местная интуиция не может быть гарантией сохранения индивидуальности старого города с условиях массового индустриального строительства – она может служить только подсказкой при выборе правильного решения.

В целом же упомянутый проект воспринимается так, будто бы территория Ружан представляет собой свободную строительную площадку. Нужен ли вообще такой проект, ведущий к обезличке города, к потере его индивидуальности? Нет, не нужен.

Иной читатель может подумать: стоят переживать за неудачный проект? Стоит вообще переживать за судьбу какого-то маленького городка, который не на всякой карте отыскать можно? Да, было там что-то, проезжал там когда-то и кто-то; но какое это имеет значение для сегодняшних нужд? Городок дряхлеет, люди в нем не задерживаются, а здесь предлагается сохранять старину? Это же не Суздаль, не Золотое Кольцо!

Действительно, сегодняшние Ружаны – не Суздаль. Но лет двадцать-тридцать назад Суздаль так же был запущен, как и Ружаны, и тоже были проекты его «оздоровления»: снести ветхие соборы и домики, а на их месте построить промышленные предприятия. И все же нашлись тогда люди, истинные рыцари прекрасного, которые, несмотря на активное наступление узкого прагматизма, сумели защитить то, что теперь по праву является гордостью не только нашей, но и мировой культуры.

Сегодня для Ружан требуется новый, более реальный план. В последнее время ведущими проектными институтами республики разрабатываются проекты регенерации исторических городов. В них комплексно решаются вопросы реставрации и современного использования старой застройки, взаимосвязь районов нового строительства и исторических центров. Так надо поступить и в нашем случае. В первую очередь, правда, необходимо дать Ружанам официальный статут города с ценной исторической застройкой и включить его в один из главных туристических маршрутов Белоруссии. Через Ружаны едут в Беловежскую пущу, в Брестскую крепость, в Прибалтику, На Украину. В том же Пружанском районе находит родина белорусского песняра Рыгора Шырмы, в соседнем, Ивацевичском, - родина польского патриота Тадеуша Костюшки, в Волковыском – дом-музей героя 1812 года П.И. Багратиона. Богат этот край и памятниками архитектуры. Особенно много здесь старинных усадеб с парками и прудами, природных заказников. Достопримечательностей столько, что одно перечисление их заняло бы не меньше места, чем данный очерк. Само собой напрашивается предложение создать в Ружанах туристический центр республиканского значения. Это всего лишь один из вариантов.

Действительная охрана Ружан как города-памятника возможна только в масштабах республики, так же, как это делается в Мире – в таком же маленьком поселке Гродненской области, с таким же старинным, но более знаменитым замком. Создаваемый здесь центр обучения художественному ремеслу благотворно влияет на его памятники.

Примеров можно привести много, Главное же – сохранить, передать одну из жемчужин нашей древней культуры – Ружан.

Покидая городок, на минуту оглянитесь назад. Может быть, одному из нас послышится мелодия, другому – шелест листьев старых деревьев. Очень хочется, чтобы загадочные звук над Ружанами никогда не умолкали.

* * *